Милочка Мэгги

Пэт взял за правило по воскресеньям обедать в пансионе миссис О’Кроули. За столом собирались трое постояльцев, плативших за жилье и еду, и несколько приходящих гостей вроде Пэта. Миссис О’Кроули дважды была замужем и дважды овдовела. Первый муж оставил ей страховку на тысячу долларов. Она так и не собралась рассказать о ней второму мужу. Второй муж умер, оставив страховку на две тысячи долларов и дом, зажатый в узком проходе между двумя соседними зданиями.

Миссис О’Кроули превратила столовую в цокольном этаже в магазин дамских шляп. (Все шляпки, которые там продавались, она делала своими руками.) В свободные комнаты она пустила трех постояльцев в возрасте. Они жили на втором этаже. Ни детей, ни родственников у нее не было. Когда она открывала пансион, подруги советовали ей сдавать комнаты женщинам; они говорили, что если она пустит мужчин, «люди станут болтать». «Пусть болтают», — ответила она. И пустила мужчин. Ей не хотелось сдавать жилье женщинам, потому что, по ее словам, они стали бы стирать трусы в кухонной раковине и просить горячего чая посреди ночи, если в критические дни у них скрутит живот.

Миссис О’Кроули положила на Пэта глаз. Он был относительно молод, работал в коммунальной службе. После его смерти его вдове полагалась пенсия. Это было почти так же хорошо, как и страховка.

Пэт положил глаз на ее недвижимость. Он поинтересовался у миссис О’Кроули, принадлежит ли ей дом целиком и полностью, без обременений, на что она лукаво спросила, правда ли ему хочется это знать. Вопрос его она оставила без ответа.

Пэт проявлял интерес к ее дому. Он справился у Мик-Мака, сколько тот платит за комнату и еду, умножил эту сумму на три и подумал, что тридцать долларов в неделю — не так уж плохо, особенно если прибавить выручку от изготовления и продажи шляп. Несмотря на присущую ему лень, Пэт взял на себя труд иногда ремонтировать что-то по дому, приговаривая: «Мы же не хотим, чтобы здесь все пришло в упадок, верно?»

На что вдова отвечала:

— Уж я-то точно этого не хочу.

Однажды Пэт взял на воскресный обед Денни. Он знал, что Милочка Мэгги горячо любит детей и что его жена их любила. Он решил, что миссис О’ Кроули испытывает к детям похожие чувства.

— Денни, ты бы хотел, чтобы миссис О’ Кроули стала тебе матерью?

Денни взглянул на нее и решил, что не хотел бы.

— Мне все равно.

— Миссис О’Кроули, а вы бы хотели такого сына, как Денни?

Миссис О’Кроули ничего не имела против детей. Они ей просто не нравились.

— Он вполне милый мальчик, — ответила она. — Если любить детей.

Пэт решил, что ему лучше отложить ухаживания, пока он не найдет, с какой стороны к ним подступиться. Он пестовал свою язвительную дружбу с Мик-Маком. Все долгое лето и раннюю осень они проводили вечера в бессмысленных спорах.

— Если бы на мне не висели двое детей, — говорил Пэт, — я бы пошел в армию.

— Конечно, с твоей-то помощью немцев тут же растерли бы в порошок, — заявил его почитатель.

— Немцев? — в изумлении переспросил Пэт. — Да я же в немецкую армию пошел бы.

— Почему? Ты не немец.

— Я бы все равно пошел в немецкую армию, чтобы как следует взгреть англичан.

— За что ты хочешь их взгреть?

— За то, что они сделали с Парнеллом[43].

— А что они сделали с Парнеллом? — спросил Мик-Мак без всякой задней мысли.

— А ты не знаешь? — Пэт был в шоке.

— Я тогда был мальчишкой в Дублине.

— Ты невежа, а еще ирландец!

Мик-Мака это задело, но он промолчал.

— И ты считаешь себя мужчиной, — фыркнул Пэт, набиваясь на ссору.

— Считаю, — ответил Мик-Мак с неожиданным достоинством.

— Тогда зачем ты все это от меня терпишь?

— Терплю, — тихо ответил коротышка, — потому что ты все-таки мой друг.

— Крепко же тебе нужны друзья, если ты терпишь всю мою пургу.

— Дрянной друг лучше, чем ничего.

* * *

Лето сменилось осенью. У Денни начались занятия в школе. Пэт отправился к своему суперинтенданту и спросил, как скоро ему можно будет выйти на пенсию. Он посвятил уборке улиц больше двадцати пяти лет и считал, что этого более чем достаточно.

— Люди в траншеях гибнут, — ответил суперинтендант, — чтобы такие, как ты, могли жить дальше.

— Жить и грести конский навоз, — пробормотал Пэт.

— А ты уходить собрался! Еще раз явишься проситься на пенсию, отправлю тебя баки мусорные таскать, и через пять лет отправишься на покой с грыжей в придачу. Пошел вон, живо!

* * *

Милочка Мэгги получила от Сынка длинное письмо. Он писал, что ходят разговоры, будто к Рождеству солдаты выберутся из траншей. Он просил ее выйти за него замуж. Писал, что хочет остепениться и завести семью. Он уже сообщил об этом родителям, и отец ответил, что отдаст ему половину дохода от мастерской. А его мать, сестра и братья в Милочке Мэгги души не чают.