Милые бездельники

На свт есть не мало лицъ, которыя имютъ значеніе не сами по себ, а только вслдствіе своихъ супружескихъ отношеній къ разнымъ знаменитостямъ. Это мужья Патти и Жюдикъ, жены Прудоновъ и Тьеровъ. Они какъ будто теряютъ свои собственныя имена и являются чмъ-то безличнымъ, какими-то ненужными хвостами блестящихъ кометъ. Въ Западной Европ гораздо больше знаменитостей, чмъ у насъ, и потому тамъ гораздо больше этихъ мужей Патти и женъ Прудоновъ; но зато у насъ личности подобнаго сорта, будучи супругами даже и не настоящихъ знаменитостей, а какихъ-то двусмысленныхъ выскочекъ, играютъ роль еще боле странную и смшную, чмъ тамъ. Когда вамъ говорятъ: «это мужъ Патти! это жена Тьера!» — вы глядите не безъ нкотораго любопытства, не безъ какого-то непонятнаго интереса на указанныя лица и, можетъ-быть, смотря на нихъ, сознательно или безсознательно стараетесь угадать: каковъ вкус у этихъ знаменитостей, супруги которыхъ представлены вамъ? могутъ ли быть счастливы эти знаменитости, соединивъ свою участь вотъ именно съ этими людьми? какъ относятся эти близкіе люди къ своимъ знаменитымъ супругамъ? и т. д. Но когда вамъ рекомендуютъ: «это мужъ Марьи Александровны», вы непремнно прежде всего спрашиваете: «какой это Марьи Александровны? Кто такая это Марья Александровна?», и если заинтересовываетесь чмъ-нибудь, такъ это именно прежде всего самой Марьей Александровной, а не ея муженъ: имъ можно заинтересоваться только посл и то съ чувствомъ сожалнія или съ чувствомъ омерзнія.

Мужа Марьи Александровны я встртилъ впервые въ маломъ верхнемъ буфет театра Буффъ. Онъ много пилъ шампанскаго и очень громко говорилъ окружавшему его офицерству:

— Ну, что же, и подемте къ француженкамъ!.. И подемте!..

Онъ говорилъ это съ такою напускною развязностью и такимъ задорнымъ тономъ, какъ мальчикъ, желающій доказать, что за это его не выскутъ.

— Кто этотъ господинъ? — спросилъ я у своего пріятеля, завсегдатая театра Буффъ.

— Это же мужъ Марьи Александровны, — отвтилъ онъ, какъ бы удивляясь, что я не знаю этого господина.

— А кто сія Марья Александровна? — спросилъ я.

— Кто Марья Александровна? — повторилъ мой пріятель съ еще большимъ удивленіемъ. — Да неужели же ты не знаешь ея? Это одна изъ этихъ дамъ, одна изъ львицъ петербургскаго полусвта, адвокатъ въ юбк, биржевикъ въ шиньон.

— Но есть же у нея и фамилія, — замтилъ я.

— Не важная фамилія:- Перцова, отвтилъ мой пріятель. — Она извстна въ свт просто какъ Марья Александровна…

«Перцова? Перцова? Знакомая фамилія!» думалось мн, и вдругъ я вспомнилъ о семь господъ Олениныхъ, у которыхъ дочь вышла замужъ за какого-то Перцова и ее звали тоже Марьей Александровной. Но не можетъ быть, чтобы это была она. То была малообразованная, мало развитая, далеко не умная барышня. Гд же ей быть адвокатомъ въ юбк, биржевикомъ въ шиньон! Я сообщилъ моему пріятелю, что я когда-то жилъ у нкіихъ господъ Олениныхъ и…

— Ну да, это и есть ихъ дочь! — перебилъ онъ меня. — Значитъ, ты можешь прямо хать къ ней и возобновить знакомство. Личность интересная и далеко не лишняя въ числ знакомыхъ. Какія дла обдлываетъ!

— Ну, положимъ, длъ у меня нтъ, да и неловко такъ съ втру пріхать въ гости, — сказалъ я.

— Къ ней-то? — воскликнулъ мой пріятель со смхомъ. — Да въ ней просто съ улицы можно пріхать и познакомиться, а у тебя даже нкоторыя права есть на знакомство, старыя отношенія къ ея семь. Нтъ, ты създи. Ей-Богу, пригодится. Вдь у нея ты кого встртишь: заслуженныхъ старцевъ, высокомудрыхъ администраторовъ, золотую молодежь, цвтъ петербургскихъ дльцовъ и кутилъ. Это, братецъ, матеріалъ, твои бифштексы… Помнишь, Гейне называетъ людей своими бифштексами, а ужъ у Марьи ли Александровны не насмотришься на людей!