– Мам, я не хочу делать с тобой бикрам![82]
– С тех пор как мама вернулась из Сингапура в прошлом году, она как одержимая каждую субботу с утра по полтора часа занималась «горячей йогой» в комнате, нагретой до 100 градусов[83].– Это не бикрам. – В голосе мисс Марин сквозили нотки недовольства. – Твой отец звонит. Хочет, чтобы ты приехала к нему в офис.
События прошлой ночи тотчас ожили в памяти. Ханна вспомнила, как запрыгнула в вагон вечернего поезда на Филадельфию, ощущая тяжесть украденных денег в сумке. Как всю дорогу заглядывала в телефон – в ожидании ответа от Майка, послания от «Э», – но так ничего и не дождалась. Как встретилась в цветочном ларьке с продавцом Питом – мерзким типом с грязью под ногтями и татуировкой на шее, который смотрел на Ханну так, будто хотел поиметь ее тут же, среди весенних букетов тюльпанов. Как передала ему конверт с наличными. Как оглядывалась через плечо, пытаясь распознать в толпе «Э», но не обнаруживая никого подозрительного.
Она не удовлетворилась простой передачей денег Питу, поэтому еще долго бродила по привокзальной площади, пока не появился Патрик, а потом потребовала, чтобы он
– Так и быть, – театрально вздохнул Патрик, доставая из сумки камеру и ноутбук. Ханна смотрела, как исчезают фотографии из папки и памяти камеры. Она уже собиралась уходить, когда Патрик схватил ее за сиську, и она заехала ему локтем по ребрам.
Оставалось надеяться, что она все сделала правильно. За ночь в Сети не появилось ни одного изображения полураздетой Ханны. Не поступало никаких тревожных телефонных звонков от Джереми с воплями, что она все испортила. Хорошо, если бы Патрик улетел первым же рейсом в Мексику и Ханна больше никогда не слышала о нем.
Мисс Марин переминалась с ноги на ногу, стоя в дверях.
– Почему он беспокоит тебя в выходной день? – с подозрением спросила она. – Это как-то связано с кампанией? – При слове «
– Я не знаю, – пробормотала Ханна. Она встала с постели, потрепала Кроху по ромбовидной головке и уставилась на свое отражение в зеркале. Кожа выглядела бледной и опухшей. Губы потрескались в уголках. Волосы спутанной копной обрамляли лицо. Не исключено, что отец
Она натянула джинсы от
Отец поднял на нее взгляд.
– Привет, Ханна. – Он не поднялся с дивана. И не поспешил ей навстречу с раскрытыми объятиями. Он просто сидел и смотрел прямо перед собой.
– Хм, и что привело меня сюда в такую рань? – Ханна пыталась придать своему голосу оттенок легкости и беззаботности. – Еще одна фокус-группа призналась мне в любви?
Мистер Марин даже не улыбнулся. Он сделал долгий глоток кофе, потом вздохнул.
– Пропали деньги из кассы избирательной кампании. Кто-то украл их из сейфа в моем кабинете во время вчерашней вечеринки. Десять тысяч долларов. Я сам пересчитал.
Ханна непроизвольно ахнула. Он что же, вел
– Я знаю, знаю, это ужасно. – Мистер Марин покачал головой. – Но ты должна быть честной со мной, Ханна. Тебе что-нибудь известно об этом?
– Нет! – расслышала Ханна собственный голос. – Конечно, нет!
Мистер Марин поставил кружку на столик рядом с диваном.
– Кое-кто видел, как ты выходила на лестничную клетку во время вечеринки. Ты поднималась сюда?
Ханна захлопала ресницами.
– К-кто тебе это сказал? – Кейт?
Отец отвернулся, глядя в окно. Следы колес той зловещей машины до сих пор чернели бороздами на снегу.
– Не важно. Так это правда?
– Я… я
Мистер Марин живо подался вперед, как зритель в ожидании развязки захватывающего триллера.
– Кого ты видела?
Ком подступил к горлу Ханны. Наступал момент истины: либо ее план сработает, либо все полетит в тартарары.
– Джереми, – прошептала она.