Милый друг Змей Горыныч. Сборник литературно-философских эссе

На белом Латыре на камени
Беседовал да опочив держал
Сам Исус Христос Царь небесный
С двунадесяти со апостолам,
С двунадесяти со учителям;
Утвердил он веру на камени.

«Голубиная книга»

В русском космогоническом мифе, каковой излагается в «Голубиной книге», гармонично соединены языческое и христианское начала. Оно и понятно: традиционная модель мира непременно предполагает некий Алатырь, некую точку, откуда излучается свет, излучается воля, излучается благо — излучается на весь мир, обозначенный кругом, который только и существует благодаря лучезарному центру. Как указывает Рене Генон, в традиционном мировоззрении центр рассматривается как начало всех начал, как первопричина, как светоблистанная точка, единственная и неделимая, утверждающая в пространстве и времени идею Единого, Всевышнего. И христианский крест, обрамленный кругом, содержит ту же великую идею центра, только выраженную на ином, божественном уровне.

Камень Алатырь не случайно лежит «на пуповине морской». Он всецело соответствует омфалу («пупу» земли) — закругленному беломраморному камню, который, по греческому преданию, находится посредине мира. Омфал воздвигнут на месте битвы солнечного бога Аполлона с темным змеем Пифоном — «этаким стихийным чудовищем, противостоящим упорядоченному космосу» (Алексей Лосев). Своим молчанием этот величественный камень знаменует великий закон бытия: свет неотвратимо торжествует над тьмой, жизнь над смертью, а добро над злом.

В кельтском предании посредине мира покоится камень Фал, обладающий удивительным свойством: он вскрикивает, когда на него садится законный престолоискатель. Этот крик, приветствующий нового правителя страны, узаконивает земную власть и наделяет ее сверхъестественными свойствами. Воистину «под тем камнем сокрыта сила могучая», способная вознести на царский трон самого достойного, отмеченного божественным знаком. Отныне на избранника, окруженного ореолом святости, возлагается всевозможная ответственность за происходящее: он обязан творить правду, творить благо, творить счастье — в общем, наяву творить чудо. От него требуется вершить справедливый суд, побеждать в сражениях с врагами, ручаться за всеобщее изобилие и процветание, что в реальной действительности зачастую представляется гипотетическим. Властитель, не соответствующий этим высоким требованиям, провозглашается злодеем и виновником нагрянувших бед и несчастий. Он низвергается, изгоняется, уничтожается — короче говоря, приносится в жертву всеобщим несбывшимся мечтам, помыслам, желаниям. По мысли Рене Жирара, закон жертвоприношения «живого божества», особенно торжествующий в трудные времена, характерен для всякого народа, для всякой страны. Это случается и с норвежским конунгом Олавом Святым, и с французским королем Людовиком XVI, и с русским царем Николаем Великомучеником.

Итак, Алатырь есть алтарь, что означает жертвенник. Ему соответствуют аналогичные святыни греческой и кельтской мифологии. Он также находится посреди мира — этой сакральной точки соединения неба, земли и подземного царства. Он также знаменует собой начало всех начал. Он также является своеобразным знаком, символизирующим вход в иной, потусторонний мир, а именно туда стремится, как известно, Иван Царевич.

IV

Магическое пространство, очерченное Александром Пушкиным в знаменитом Прологе к поэме «Руслан и Людмила», берет начало на перекрестии славянского, скандинавского, кельтского и греческого миров. Его средоточие находится на море-окияне, на острове Буяне, где подле священного камня Алатырь происходит рождение того живого русского духа, который со временем распространяется на восток от солнца, на запад от луны или, говоря иначе, на весь мир.

Очевидно, эта всемирность русского духа есть явление изначальное, возникшее в результате согласного сочетания разных народных сущностей. Быть может, в основе ее лежит тот варяжский обычай неполного крещения, которым достигалась одна-единственная, но существенная цель — счастье свободного общения между людьми, обладающими разными, порой крайними взглядами и верованиями. Отмеченная еще Федором Достоевским в известной Пушкинской речи, она подразумевает как изумительную возможность перевоплощения своего духа в дух чужих народов, так и вселенскую отзывчивость, всечеловечность. По мысли писателя, стать настоящим русским — значит, стать братом всех людей, всечеловеком. «Для настоящего русского Европа и удел всего великого арийского племени, — замечает он, — так же дороги, как и сама Россия, как и удел своей родной земли, потому что наш удел и есть всемирность, и не мечом приобретенная, а силой братства и братского стремления нашего к воссоединению людей».