Мимикрия (СИ)

— Считаешь, я и так симпатичный?

— Считаю, ты задаёшь много вопросов, — Драко снова смочил вату и коснулся ссадины, Гарри громко зашипел, щурясь от боли. — Не подозревал, что Гарри Поттер такой неженка.

— Я вообще очень чувствительный, — Драко не смог сдержать лёгкую улыбку. Он медленно провёл ватой по ссадине, покрывая зельем каждый миллиметр кожи, и перевёл взгляд на глаза Поттера. Тот безотрывно смотрел на него и, кажется, немного смутился, когда был пойман за этим делом. Драко нахмурился.

— Что?

— Тебе очень идёт улыбка.

Драко закатил глаза, собираясь отстраниться, но Гарри ухватил его за руки, слабо сжимая пальцы на запястьях.

— Стой.

Малфой запаниковал. Гарри выглядел так, будто был готов сделать что-то неправильное. Что-то, что однозначно разрушило бы хрупкое доверие, образовавшееся между ними. Потому что Драко к такому не готов — он этого не хочет, несмотря на ворох чувств, бунтующих чуть ниже груди. Потому что Поттер привязывает его к себе только по одной конкретной причине, и Малфой боится, что не сможет вовремя вырваться из этих нитей, и его утянет на дно. Драко это не нужно — потому что на самом деле Гарри это не нужно.

— Что?

Гарри какое-то время смотрел на Драко снизу вверх, а потом вдруг подался вперёд, осторожно утыкаясь лбом в его грудь, немного выше развороченной раны. Поттер тяжело вздохнул, выпуская руки Малфоя из захвата, и его плечи напряглись в ожидании, что Драко отступит, и им придётся удержать тяжёлую голову. Но Драко растерялся.

Если бы Гарри его поцеловал — а он вполне мог, учитывая его напористость (и не важно, по какой причине), — Драко треснул бы его по здоровой щеке и подробно разъяснил, почему этого никогда не стоит повторять. Однако Гарри на этот шаг не решился, и у Малфоя голова пошла кругом.

Напряжённые плечи Поттера стали раздражать своей нелепостью, и Драко поднял руки: одной — касаясь тревожных мышц, а второй — зарываясь в тёмные волосы. Гарри расслабленно выдохнул, и Драко показалось, что тот улыбнулся.

Драко не помнил, когда последний раз касался непослушных локонов — и касался ли. Возможно, в одной из школьных драк он яростно тянул за эти пряди, намереваясь вырвать клок, чтобы их хозяину стало по-настоящему больно. Но сейчас всё было иначе. Драко не сдержался: он опустил голову, уткнувшись носом в пушистые волосы Гарри. Они всё так же носили в себе аромат леса, уюта и тепла — и едва уловимый запах свежей мяты. Чертовски приятно.

Руки Поттера нерешительно обвили талию Драко и потянули ближе к себе. Драко поддался, делая маленький шаг вперёд.

Эти объятия были иными. Прежде — они успокаивали, отводили тревожные мысли, но сейчас сердце Драко только забилось чаще. Он был взволнован тёплыми руками, притягивающими его к Поттеру, и Гарри наверняка слышал его неровное сердцебиение. Драко покраснел, жмурясь, не в силах сделать шаг назад: пока не поздно переиграть и показать Поттеру, что Малфою не нравилось такое внимание. Но проблема в том, что ему нравилось. Пусть даже это всё было фальшиво, Драко больше не мог сопротивляться.

Ему нравился Гарри. Нравилось его исключительное отношение. Нравилось, как Поттер безустанно спрашивал: «Как ты?». Нравилось, что Гарри бросил все дела и провёл с ним двое суток, чтобы убедиться, что Драко лучше. Нравилось, с каким уважением и трепетом Поттер касался его, как невесомо целовал руки, внимательно слушал и как сейчас — нежно обнимал.

Ненавидеть Гарри — чертовски сложно — практически невозможно, когда он ползучим плющом пролезает под рёбра, крепко цепляясь корнями за беспокойное сердце. А вот любить Поттера — очень легко, трагично и мучительно больно. И Драко просто необходимо найти баланс среди этих сложных эмоций. Потому что когда всё кончится, Гарри исчезнет из его жизни, и у Малфоя закономерно пропадут и вспыхнувшие тоскливые чувства. Приятно, когда герой твоего детства оказывает тебе знаки внимания; когда человек, тайное восхищение к которому ты пронёс через всю свою жизнь, вдруг оказывается рядом и тянет за собой — и к себе.

— Ты сходишь со мной на свидание?

Драко испуганно вздрогнул, отстраняясь.

— Что?

— Когда всё кончится, ты сходишь со мной на свидание? — повторил Гарри. Малфой нахмурился: ему вдруг стало страшно. Почти так же, как когда на него смотрел Волан-де-Морт.

— Не говори ерунды, Поттер, — он неуверенно повёл плечами и сложил руки на груди в попытке отгородиться от неприятных вопросов. Гарри хмыкнул, лукаво глядя на Драко, и Малфой даже вздёрнул нос, чтобы казаться увереннее. Поттер очевидно смеялся над ним.

— Разве это ерунда? Почему бы нам не сходить на свидание?

Непоколебимость Гарри приводила в бешенство.

— Потому что, — отрезал Драко. — Мне это не интересно.

Гарри опустил глаза в пол, усмехнувшись чему-то своему. Он сделал это будто немного расстроено, но, возможно, Малфою это просто показалось. Возможно, Драко просто надеялся, что его отказ расстроил Поттера. Тогда это могло бы обозначать, что тот предложил эту глупость всерьёз.

— Хорошо, — легко согласился Гарри.

Неловкая пауза затянулась, и Драко спросил первое, что пришло на ум:

— Как Чанг?