Миниатюрист

Вновь всплывает в памяти его прикосновение – вырванное силой, равнодушное. Нелла вздрагивает, глядя, как Корнелия переворачивает полотно с подвешенным зайцем. Кожу покалывают иголочки обиды. Ты понятия не имеешь, хочет сказать она. Попробуй-ка побыть женой!

– Корнелия, почему Марин так спешит продать сахар? Мы бедны?

Корнелия смотрит на нее, открыв рот.

– Госпожа, не говорите глупостей! Бедны?! Любая женщина города отдала бы руку на отсечение, лишь бы оказаться на ва…

– Я не просила читать мне нотации. Я задала вопрос.

– Муж, который относится к вам с уважением, берет вас на приемы, задаривает платьями и кукольными домами за три тысячи гульденов! Он нас кормит, заботится о нас. Отто скажет вам то же самое.

– Отто говорил, что скоро перельется через край.

– Хозяин достоин восхищения, – торопливо и взволнованно продолжает горничная. – Он вырастил Тута как сына. Кто еще на такое способен? Слуга, который говорит по-французски и по-английски, может составить карту и разбирается в качестве харлемской шерсти!

– Что проку ему от всех этих познаний? Что проку нам всем?

Корнелия смущена.

– На мой взгляд, госпожа, ваша жизнь только начинается. Вот, возьмите. – Она достает из большого кармана фартука внушительный сверток и кладет его на постель. – Оставили на крыльце, адресовано вам… Что случилось?

– Ничего, – отвечает Нелла. На покрывале лежит нежданный сверток с изображением солнца.

– Вы будете рады узнать, что сегодня никакой селедки, – продолжает Корнелия, глядя на сверток. – Зимний джем с пряностями и взбитое масло. Хозяин попросил подать ужин пораньше.

– Не сомневаюсь. Он, очевидно, любит поесть. Я скоро спущусь.

Как только дверь закрывается, Нелла осторожно берет сверток. Я ни о чем не просила и в письме ясно дала понять, что заказов не будет. Нелла все-таки разрывает пальцами обертку. А кто бы удержался? Она отчетливо помнит свое письмо. «Как жена высокочтимого купца ВОК, я не позволю какому-то ремесленнику себя запугивать».

Из свертка выпархивает записка:

СКВОЗЬ ТЕРНИИ В ЖИЗНЬ

– Да что вы говорите, господин миниатюрист! – произносит Нелла.

Она переворачивает сверток, и из него выпадают один за другим малюсенькие предметы. Утюги длиною с два ячменных зерна, крохотные корзинки, мешочки, бочонки, швабра, жаровня для сушки одежды. Кастрюли и сковороды, ножи для рыбы, вилки, вышитая подушка, свернутый в трубочку гобелен с изображением двух женщин и мужчины. Несомненно, копия того, что висит внизу у Йоханнеса: Марфа и Мария, спорящие, как служить Иисусу. Негодование начинает уступать место страху.

В небольшой золотой раме картина маслом: вазы с цветами и гусеница. Избитый сюжет. Нелла силится сохранять спокойствие, глядя на большое полотно, которое только что перевернула Корнелия. Несколько книг не больше монеты в изумительных переплетах и на незнакомых языках. Она листает страницы, в глубине душе надеясь найти любовную записку, – напрасно. Две маленькие карты Ост– и Вест-Индии и Библия с большой буквой «Б» на обложке.

Взгляд падает на отдельный сверточек, в котором что-то блестит. В складках ткани обнаруживается крохотный золотой ключ на ленточке. Красивый, не больше ногтя на мизинце, с затейливой резьбой на стержне. Слишком мал, чтобы открывать двери. Бесполезный, но нарядный.

Больше в свертке ничего нет – ни записки, ни пояснения, только странный вызывающий девиз и шквал подарков. Корнелия божилась, что доставила письмо по назначению. Так почему мастер меня не слушается?

И все же, глядя на эти изделия, на их необычайную красоту, на их недостижимое предназначение, Нелла задается вопросом, действительно ли она хочет, чтобы миниатюрист остановился. Сам миниатюрист явно не испытывает такого желания. Нелла бережно кладет новые предметы, один за другим, в кукольный дом. Как ни странно, в ее сердце на мгновение вспыхивает благодарность.

* * *

– Куда ты? – спрашивает Марин в передней час спустя.

– Никуда, – отвечает Нелла, мысленно уже видя перед собой дом с солнцем и думая о загадках, которые кроются за его дверью.

– Естественно. Сегодня в Старой церкви проповедует пастор Пелликорн. Я полагала, ты захочешь пойти.

– А Йоханнес?

Йоханнес не идет, сославшись на необходимость узнать последние новости на бирже. Нелла подозревает, что он просто увиливает от церкви.

Отчаянно желая оказаться на Калверстрат, Нелла плетется позади Марин, чьи ноги впечатываются в дорожку, словно та нанесла ей личное оскорбление. Любимицу Резеки, которая всегда скучает без хозяина, Йоханнес взял на биржу. Не желая бросать Дану в одиночестве, Нелла берет ее с собой, и борзая послушно трусит рядом, обратив к новоиспеченной хозяйке влажный черный нос.

– Корнелия, вы всегда берете собак в церковь?

Горничная кивает.

– Госпожа Марин говорит, их нельзя оставлять дома одних.

– Значит, мне можно было взять Пибо!

– Не мели чепухи, – бросает Марин через плечо, и Нелла дивится ее таланту подслушивать.