Миниатюры с натуры

Не стану скрывать и другого своего юношеского греха. Сидишь, бывало, в театре, слушаешь комедийные пьесы известных украинских советских драматургов и думаешь:

«Вот тут, наверно, и Павел Михайлович помогал. Юмористическим пером прошелся. Словцо вставил…» Теперь понял, что ошибался. Что грешил, то грешил.

Грех мой простителен. Надо же было знать — как многогранен украинский народный юмор.

10

Очень жалею, что некоторые мои коллеги по перу и до сих пор грешат…

На другие грехи сбиваются…

Избегают и понапрасну вычеркивают из своих произведений сочные народные юмористические словечки и выражения.

Далеко не будем ходить.

Напутствие: «Иди, да смотри утонешь — домой не возвращайся» — советовали вычеркнуть из рассказа, как слабое и невыразительное.

А над словами «чан», «бочонок», «бутыль», «покоробило», «спеленали» вопросительные знаки летали целыми стаями. «Что это за посуда — чан, — тесто в нем месят или нежинские огурцы солят?»

Фраза «писать — не цепом махать» совсем обескуражила защитников сухого, постного…

— Хе! — говорили они. — Откуда ты выдернул такое слово — цеп?

Один литсотрудник честно допытывался: «Ваш рассказ хороший. Беда только в том, что терминология не ясна. Вы пишете: «У кулака от зари до зари на бахче гнули спины полольщицы». Вы что-то напутали. Разъясните, что такое за агрегат — полольщица? Опишите форму и марку. Дополните — какой двигатель имеет «Полольщица». Пересмотрел все технические словари — не нашел».

Я шутя ответил:

«Конструкцию двигателей у полольщиц описать не берусь. Искать в словарях — бесполезно. Лучше поройтесь в Ветхом завете».

Коллега по перу шутки не понял и с досадой написал: «Выбрасываю! Не протаскивайте контрабандой иностранных слов!»

С горечью должен заметить, — даже уважаемые мною товарищи из рассказов убирают народные, юмористические выражения и заменяют их служебно-инструктивными…

Вместо «яловая» скромненько заменяют «молодая телка».

Неуместная замена не только искалечила, погубила юмористический диалог, больше того — изменила весь смысл рассказа.

Вот что значит выполоть живое слово! Так вот о телочках. В селе никто не скажет: «Вон пошла молодая телка!» А кнутовищем покажут: «Вот та?.. Еще яловая!»

Не так давно у меня с одним литературоведом возник спор. Я написал — гибель. Гибель — в смысле: много-много…

Литературовед украинское «гибель» исправил на русское «губительно».

Я посоветовал прислушаться к народному: «А рыбы?.. Гибель!..»

Языковая изощренность, пренебрежение к остроумным и сочным народным выражениям — вообще вещь вредная, недопустимая.

В юморе это выглядит еще хуже. Исчезает улыбка, пропадает смех.

Остап Вишня писал:

«Острую сатиру, юмореску или фельетон нельзя написать холодным, пусть самым наилитературным языком».

11

Юмористические классические произведения я частенько читал на сцене. На самодеятельной сцене приходилось и комедийные роли играть.

Писали огромные афиши, а декоративные реквизиты у доброжелателей и сочувствующих занимали.

Дядько Филипп даже плетня не пожалел. Полплетня на сцену приволок.

— Здравствуйте, хлопцы! Вижу, никудышный у вас плетень. А мой плохонький, набок валится, вот я его взял, надвое распилил и говорю старухе: вот этой половиной хату топи, а эту отнесу в драмкружок. Может, пригодится… Говорят — скоро и совсем не будет ни меж, ни плетней. Оно и правда, от этих меж одни неприятности. Слышали, как вчера Варивонова баба разошлась… На меже скакала и дули соседкам показывала. Ткнет и крикнет: «Моя! Хоть задавите — моя!.. Ишь, глазастые!.. Чтоб они вам повылазили — моя межа!..»

— А соседки что? — спрашиваем.

— В хату ушли. Говорят: «Кричи, кричи!.. Чтоб ты онемела! Вот в школе рассказывали: теперь вся земля народная!»

В том, девятнадцатом, году у нас на сельской сцене большей частью ставили водевили и пьесы комедийного жанра.

Девятнадцатый — двадцатый годы были бурными годами, когда в обновленном советском селе поднимались первые цветущие ростки социалистической культуры.

Поднимались не сами по себе, а расцветали в упорной, жестокой, но благородной борьбе с кулаками-варварами.

И нам, юным, хотелось на сцене острой сатирой раскрыть жадное нутро кулака-мироеда.

Коллективно интермедию написали, коллективно и сыграли.

Скрашиваете: как писали? Не спрашивайте — по содержанию получилась веселенькая, по форме не совсем удачная, слабенькая.

Что же вы хотите — мало мы тогда факультетов прошли… теории никакой не знали.

Да и бедны были, на всю самодеятельную братию нашелся один только галстук.

Как его вокруг шеи завязывать, никто толком не знал.

Играл я какого-то интеллигентика, и хлопцы так туго галстук засупонили, что, ей-богу, даже дыхание перехватило.

С туго завязанным галстуком я и домой пошел. Пусть, думаю, сестры развяжут, — потому что в драмкружке так завязали, что, наверно, и до утра не развязать.

Сестры, спасибо им, сразу справились с ним. А утром просыпаюсь и — о ужас! — нет галстука.

— Где галстук? — спрашиваю.

— Мама пошла корову доить — подпоясалась!..