Министерство правды. Как роман «1984» стал культурным кодом поколений

Дэйв Эггерс исследовал эти проблемы в романе «Сфера» (2013). Это история молодой женщины по имени Мэй Холланд и о том, как она начинает работать в крупной хай-тек-компании под названием «Сфера». Автор сатирически изображает утопизм компаний Силиконовой долины и не забывает отдать дань авторам утопий и антиутопий прошлых лет. Три известных лозунга из романа Оруэлла переписаны для эпохи соцсетей: «Секреты – это ложь. Шэрить значит заботиться. Приватность – это воровство»²⁴. Отказник, которого до смерти доводят толпы вуайеристов, вспоминает Джона Дикаря в конце романа «О дивный новый мир». Главная цель компании «Сфера» – «прозрачность», то есть жизнь, проведенная на глазах окружающих, «новая чудесная открытость, мир вечного света»²⁵. По сравнению с такой целью телекраны Оруэлла и стеклянные дома Замятина выглядят по меньшей мере доисторически примитивными. «Сфера», по сути, является гиперболой всех ныне существующих трендов. К концу роман, когда свояжизнь/личнаяжизнь полностью исчезает, становится самой настоящей антиутопией. Мэй доказывает свою любовь к Большому Брату, полностью подчиняя ему свою жизнь. В рецензии на роман Маргарет Этвуд задает вопрос: «Что случится с нами, если мы будем постоянно “включены” и “на связи”? Мы окажемся в тюрьме, в которой нас высвечивают прожектором и за нами наблюдают 24 часа в сутки. Полностью публичная жизнь становится формой одиночного заключения»²⁶. «Сфера» предлагает новый способ заключения, в котором никогда не бывает темно.

Роман «Сфера» вышел очень вовремя. 5 июня 2013 года в The Guardian и The Washington Post появились сообщения о том, что Агентство национальной безопасности проводит программу электронной слежки, о чем свидетельствуют документы, переданные в прессу компьютерным инженером Эдвардом Сноуденом. Позднее Сноуден заявил, что Оруэлл «предупреждал нас об информации такого толка», но все средства слежки в Океании – «просто ничто по сравнению с тем, что нам доступно сегодня»²⁷. Президент Обама защищал Агентство национальной безопасности от сравнений с Большим Братом²⁸, Берни Сандерс назвал агентство «очень оруэллианским»²⁹, и в The New Yorker задавали вопрос: «Так значит, мы живем в 1984-м?»³⁰ В этот период на Amazon продажи романа «Тысяча девятьсот восемьдесят четвертый» подскочили на несколько тысяч процентов. А между тем Amazon – интернет-ресурс, который, как и многие другие, собирает сетевую информацию[80].

Джордж Оруэлл не предсказал появление интернета (говорят, это сделал Эдвард Морган Форстер). У Оруэлла было весьма рудиментарное понимание технологий, но, несмотря на это, его имя фигурировало во многих разговорах о хай-теке, начиная с 1980-х. Оптимист Нам Джун Пайк, создатель проекта «Доброе утро, мистер Оруэлл», считал, что интернет – это сила, способная остановить тиранию: «Значит, Джордж Оруэлл был в конечном счете не прав, когда написал “1984”»³¹. Питер Губер переписал роман Оруэлла и назвал свое произведение «Месть Оруэлла: Палимпсест 1984». Губер утверждал, что Оруэлл «полностью, ужасно и неисправимо ошибался»³² по поводу технологий телекрана, потому что мировая паутина создаст ситуацию, в которой «пролы будут смотреть, а партия будет подчиняться»³³.

В предисловии к переизданию романа «Тысяча девятьсот восемьдесят четвертый» в 2003 году Томас Пинчон писал, что интернет «обещает социальный контроль такого масштаба, о котором тираны XX века со странными усами могли только мечтать»³⁴. Связанные со Сноуденом события делают прогнозы Пинчона еще более правдоподобными. Оптимизм по поводу того, что интернет с его неограниченными информационными возможностями поможет держать под контролем действия властей, стал казаться довольно глупым.

Романы «Тысяча девятьсот восемьдесят четвертый» и «О дивный новый мир» могли представляться взаимоисключающими антиутопиями. В 1984-м, когда Нил Постман писал «Развлекаемся до смерти», биограф Олдоса Хаксли Сибил Бедфорд пришла к другому выводу. Она считала, что наличие выбора – это сомнительный критерий: «Мы вступили в эпоху смешанных тираний»³⁵. Имелось в виду, что в современном мире наиболее эффективным средством влияния является сочетание принуждения, обольщения и отвлечения.

«Эффективность» – одно из любимых слов смешанной тирании или «управляемой демократии» времен Владимира Путина. После того, как после окончания турбулентных 90-х бывший офицер КГБ Путин стал в 2000 году президентом страны, вернулись некоторые составляющие жизни СССР – преклонение перед властью, военные парады, контроль над информацией в СМИ. В 2012 году Путин говорил о создании новой, возглавляемой РФ, организации «от Лиссабона до Владивостока» ³⁶, которая придет на замену Евросоюзу. По совету философа Александра Дугина Путин назвал эту организацию Евразией. В 2014-м 52 процента россиян одобрительно относились к Сталину, что свидетельствует о том, что Homo Sovieticus пережил СССР.