Министерство правды. Как роман «1984» стал культурным кодом поколений

По мере приближения к концу века Уэллс увидел, что на книжном рынке есть место для писателей, описывающи то, что ждет человечество в будущем. В 1899-м он говорил своему агенту: «В этом году я – человек будущего»³⁹. Мир входил в эпоху автомобилей, кино и самолетов, социализма, феминизма и свободной любви (в этом вопросе Уэллс испытывал особую личную заинтересованность). Людей ждали большие перемены. В романе «Современная утопия» (1905) Уэллс писал: «Старый местный порядок уже сломан или идет на слом по всей земле. Повсеместно общество стало терять твердую форму и разжижаться, везде люди ощущают себя на плаву среди барахтающихся обломков собственных условностей»⁴⁰. Писателю, выразившему страхи 1890-х и теперь стремившемуся передать надежды 1900-х, одного худлита уже было мало.

Уэллс назвал книгу «Предвидения»[23] «краеугольным камнем моей работы»⁴¹. В отличие от его научпопа, это должна была быть совершенно исключительная книга «трезвых прогнозов»⁴², основанных на новой научной дисциплине, которую он назвал «человеческой экологией». Одному из своих друзей писатель говорил, что технологии были всего лишь приманкой, «Предвидения» «должны были подорвать и разрушить монархию, моногамию, веру в Бога, респектабельность и Британскую империю, все под прикрытием рассуждений об автомобилях и электрическом отоплении»⁴³.

Уэллс твердо верил в то, что научный прогресс несовместим с существующими социальными и политическими структурами. Следовательно, лучшее, на что может рассчитывать человечество, – это единое Мировое Государство, управляемое меритократами. В книге элита меритократов получила название Новой Республики (как у Платона). Позднее писатель назвал эту элиту Самураями, потом Открытым Заговором. Несмотря на то что в целом его идея не менялась, Уэллс никак не мог определиться с тем, кто именно будет входить в эту элиту, как эта группа реорганизует общество и можно ли быть уверенным в том, что эти люди не будут превышать своих полномочий. Джозеф Конрад быстро заметил эту слабину: «В целом твоя ошибка в том, что ты в недостаточной степени учитываешь фактор человеческой глупости, которая является крайне коварной и хитрой»⁴⁴. Не то чтобы Уэллс не признавал иррациональность, скорее он верил в то, что великие люди в состоянии с ней бороться и ее победить.

Видение будущего Уэллсом было впечатляющим. Он предвидел, что к 2000 году мир поделится на три «объединения» (у Оруэлла, как известно, мир поделен между Океанией, Евразией и Остазией). Уэллс считал, что перенаселение является тормозом прогресса, в результате чего последняя глава произведения представляет собой смесь идей Томаса Мальтуса, Острога и Артиллериста. Уэллс в качестве решения проблемы «низших» людей, которых он называет «обитателями Бездны», по сути, предлагает геноцид: «Ну, мир – это мир, а не благотворительная организация, и я понимаю, что им надо освободить помещение»⁴⁵. Предположение о том, что в Новой Республике будет «идеал, согласно которому убивать вполне приемлемо», критиковали многие, в том числе Гилберт Кит Честертон и Конан Дойл. Уэллс неоднократно и многословно заявлял, что исправит эту ошибку в своих будущих романах, но человечество в его глазах так навсегда и осталось толпой, которую надо держать в ежовых рукавицах.

Несмотря на неоднозначные выводы, вышедшие в 1901 году «Предвидения» пользовались колоссальным успехом. После выхода книги вся Британия стала считать Уэллса таким же умным, каким он сам себя считал. Когда близкий друг Уэллса писатель и критик Арнольд Беннет написал ему, что тот должен был быть «одним из самых выдающихся людей нашего времени»⁴⁶ или человеком потрясающей уверенности в себе, Уэллс ответил: «Я действительно великий. В этом нет никакого сомнения». После выхода книги Уэллса стали считать не только автором популярных романов, но уважаемым интеллектуалом. Он стал членом фабианского общества и влиятельного объединения политиков и философов под названием «Коэффициенты». Член обеих организаций социолог Беатриса Вебб писала, что появление Уэллса было одновременно невыносимым и освежающим благодаря его способности уйти от ортодоксального способа мышления и стать «исследователем нового мира».

«Предвидения» создали Уэллсу репутацию пророка, но появление этого произведения не способствовало дальнейшему написанию бестселлеров. Уэллс почувствовал себя в роли человека, раскрывающего людям глаза на новый мир, его проза стала назидательной и эмоционально холодной, потеряв литературную живость и неоднозначность, благодаря которым ранние работы казались такими убедительными. В последующее десятилетие он экспериментировал с разными подходами к утопии в романах «Пища богов», «В дни кометы», «Война в воздухе» и «Освобожденный мир». Он предсказал создание атомной бомбы за тридцать два года до ее появления. Критик из The Nation писал: «Боже упаси нас от его утопий! Но его взрывы нам нравятся»⁴⁷.