Мёртвое сердце (СИ)

— Ха-агрид, открывай, я пришла! — призывно крикнула Лили, для надежности пару раз стукнув кулачком по новёхонькой дубовой двери.

По ту сторону дуба завозились, громко щёлкнула задвижка и приветливо скрипнули петли. Заново отстроенный дом был преимущественно из камня и прекрасно подходил леснику по росту, хотя и был великоват для остальных его посетителей. Лили задрала голову, едва не упав, чтобы взглянуть Рубеусу в лицо, почти полностью скрытое бородой.

Несмотря на лишнюю растительность на лице, Рубеус Лили нравился.

— А, малышка Лили, — пробасил Хагрид, от радости и врождённой неловкости не зная, куда деть руки. — И, кхм, брат твой, как там бишь его…

— Эванс, — представила брата Лили, прежде чем прошмыгнуть в дом, потянув за собой брата.

— Эванс?..

— Просто Эванс! — крикнула она из глубины гостиной.

Хагрид пару мгновений потоптался на месте, затем закрыл дверь и с особым удовольствием задвинул гротескную металлическую щеколду. Леснику она очень нравилась: в память о Норберте, дракончике Хагрида, директор Дамблдор трансфигурировал обычную щеколду в язык пламени, что выплёвывал дракон, а дверь изнутри украсил самим огромным крылатым ящером.

Великий он человек — Дамблдор, да… хотя Лили не нравился — слишком бородатый.

Изначально дом имел две комнаты: гостиную-спальню и кухню, разделённые дверью, которую лесник снял; как говорил сам Хагрид, ему так было привычнее: прошлый его дом был мало того, что из дерева — так ещё и имел всего одну комнату с удобствами на улице. Мебель дома была массивной, и её Хагрид лично вырезал из огромных деревьев Запретного леса, так что стулья и столы вышли под стать их обладателю и создателю.

Лили уже сидела на кухне и со сосредоточенным видом грызла мраморные печенья. Её брат крутил в руках три зуба разных размеров и форм. Перед мальчиком на тарелке стоял заляпанный кровью кекс.

— Ох, это, как же это так! — всплеснул руками Хагрид, едва завидев зубы Эванса. — Извини, мне так, это, жаль! Иди, это, к мадам, мадам Помфри, она даст, этот, как его, костерост!

— Потом сходит, — беззаботно отмахнулась от предложения лесника Лили, старательно облизывая печенье в попытке его размочить. — А сделай чай!

— Ох, это, как его… конечно!

Хагрид принялся греметь посудой. Лили отложила печенье, и, пока Рубеус был повёрнут к ней спиной, быстро воткнула зубы брата обратно ему в дёсны. С первого раза она перепутала местами клык и передний, но, заметив ошибку, переставила зубы на правильные позиции и, сделав страшное лицо, выразительно посмотрела на брата. Эванс, будто бы оробев от подобного взгляда, захлопнул рот, но довольная Лили успела увидеть, как светло-зелёная искра магии заметалась по тёмным дёснам её братца, возвращая им нормальный розовый цвет.

Хагрид разлил чай по огромным литровым чашкам, поставил их перед детьми и сам грузно уселся за стол, чинно сложив руки, точно первокурсник на первых уроках.

— Как, это, дела?

Лили вновь взяла обслюнявленное печенье и принялась рассказывать обо всём сразу: о цветке, об отработках со Снейпом, о том, как надоела ей слякоть и зима, как умён её брат, но как он же ленив, как не любят его на Гриффиндоре, как…

Поначалу Хагрид пытался выглядеть серьёзным и собранным, точно гоблин перед начальством, но спустя пару минут непрекращающегося потока информации он немного оплыл на своём стуле и принялся кивать невпопад. Поговорив ещё немного о разной чепухе, Лили неожиданно спросила:

— А что ты такой грустный?

Рубеус встрепенулся, точно огромный бородатый цыплёнок, и выпалил:

— Пушок пропал!

Затем лесник, смутившись своих слов, принялся неловко ёрзать на своём месте, но Лили уже почуяла запах интересного. Словно самая настоящая змея-искусительница, она продолжила расспрос сладким, располагающим голоском:

— Пушок? Как Пушок, друг мой?

Хагрид неуверенно взглянул на девочку и её брата. «С одной стороны, они дети», — размышлял великан, — «с другой — они ведь мои друзья, верно? Малышка Лили поддержала меня, когда мне было очень плохо и грустно из-за Норберта, и вот теперь готова опять выслушать его грустный рассказ, хотя даже Дамблдор — великий человек! — устал от этой истории…»

— Пушок. Трёхголовый щеночек, я его привёл по просьбе Дамблдора. Великий человек! Пушочек, кхм, должен был охранять… — Рубеус с сомнением поглядел в кристально-чистые болотные глазки Лили, — Должен был тут быть, короче. А теперь — исчез!

— Как исчез? — переспросила девочка, принимаясь отмачивать печенье в чае.

— Вот так! — хлопнул по столу Рубеус.

Лили успела поднять свою чашку, в отличие от Эванса. Горячий чай вылился мальчику прямо на штаны, но тот даже не поморщился. Хагрид испуганно всхлипнул, вскочил на ноги, едва не перевернув стол, и принялся бегать по кухне в поисках полотенца, потрясённо бормоча себе под нос извинения и прочие глупости. Лили небрежным взмахом волшебной палочки осушила одежду брата и командным тоном приказала леснику налить ещё чашку чая.