Мёртвые пляшут

Из жутких слухов, переданных Джамилом, следовал вполне прозрачный вывод: раз уж наложники и сопровождающие их бандиты живые, встреча с картау не сулит им ничего хорошего. И только любовь к прекрасной Оксоляне, превозмогая страхи, ведёт в здешние гиблые местности трепетные их сердца.

Слушая речи Джамила, Чичеро про себя невесело улыбался: вот уж точно, от героизма до паники — единственный шаг. Пока никаких картау вокруг нет, у наложников Оксоляны — пора храбрости, но стоит им появиться…

Тут высланные вперёд всадники, скрывшиеся было за далёким поворотом, с поспешностью поворотили коней и, бурно жестикулируя, понеслись обратно. Начинается, понял Чичеро и крикнул:

— Всем стоять!

Клех резко натянул поводья, останавливая повозку. Перепуганные наложники громко взвизгнули, повалившись друг на друга. Кого они сейчас сильнее боялись: царицы Будулы или племён картау?

— Там… Какие-то люди. Много! — прокричал первый бандит из вернувшегося авангарда, как только доскакал до пределов сносной слышимости.

— Как одеты? — спросил у него Чичеро.

— В халатах. В пёстрых таких…

— Это картау! — в истерике возопил Зухр, заражая своим настроением всех наложников, за исключением, разве что, Хафиза.

— Наверное, картау, — мрачно кивнул бандит, — на гильдию убийц непохожи; с ними женщины, дети, шатры и повозки с барахлом. Это не засада, а стоянка, прямо на тракте…

— Вас заметили? — поинтересовался Чичеро.

— Заметили, — признался второй бандит из авангарда, — но преследовать не стали.

— И то хорошо. Разворачиваем повозку. Идём в объезд!

* * *

Пока повозка разворачивалась, Чичеро молча выпустил из-под посланничьего плаща карлика Лимна. Тому и не требовалось особых напутствий, ведь задача незамеченным подобраться поближе к картау и выяснить их намерения — была самоочевидной.

Карлик побежал к столь неловко обнаруженной всадниками стоянке, но не прямо по тракту, а под прикрытием небольших скал и камней, всё сильнее смещаясь к югу. Проследив за его движением, Чичеро догадался, что Лимн связывает свои надежды на успех наблюдения за стоянкой с восхождением на тёмную скалу сложной формы, господствующую над всей ближней местностью. Конечно, понимал Чичеро, стоит потревоженным картау напасть сразу, как от разведки Лимна сохранится разве лишь побочная польза. Именно та, что карлику — единственному из всего конвоя сераля Оксоляны — удастся скрыться. Но и спасение самого разведчика — дело тоже полезное.

Пока Лимн, пригибаясь, бежал к избранному наблюдательному пункту, а всадники и повозка перестраивались для объезда, картау так и не собрались напасть. Лентяи-кочевники не бросились в погоню за всадниками арьегарда, даже не проследили за ними. А всё-таки желания проскочить по тракту мимо их стоянки ни у кого не возникло. От страха перед воинственным племенем, или из соображений разумной вежливости, но съехать с тракта пришлось поскорее, не дожидаясь возвращения Лимна.

Готовые отразить нападение в любой момент, всадники держались рядом с повозкой, а та подпрыгивала на камнях, кренилась на колдобинах. Как ни плох был Староуземфский тракт, а откровенное бездорожье вышло много тяжелее. Совсем рядом с трактом повозка пару раз серьёзно застряла.

— А ну выгружайтесь, идите пешком! — приказал Клех из Цанца живому товару.

Наложники послушались и быстро-быстро засеменили по камням подальше от страшных картау, далеко обгоняя свою с трудом управляемую повозку. Освобождённая от груза, она шла легче, но как жалобно трещали её деревянные оси! Как выбивались из сил лошади, да и возница.

Чем дальше от тракта, тем сложнее становился объездной путь. И это издали выглядело равниной! Чичеро убедился, что лошади не справляются, и вернул наложников к повозке — в помощь Клеху. Сераль прекрасной Оксоляны, толкая невольничий экипаж сзади и с боков, немного повозмущался на ту тему, что бесполезно требовать применения грубой силы от артистов, привыкших её имитировать. Но Клех с козел прикрикнул на своих недавних пассажиров, и далее им пришлось возмущаться молча.

Объезд стоянки племени картау занял остаток дня и завершился катастрофой. У повозки, которую кроме двух лошадей и семи наложников тянули теперь и трое вынужденных спешиться бандитов, перед самым возвращением на тракт, с треском лопнула ось.

— Ой, что же делать? — всплеснул руками Зульфио, глядя, как повозка оседает на брюхо.

— Идти пешком! — буднично бросил Хафиз.

Шутке никто даже не улыбнулся. Каждый понимал: идти отсюда пешком — это очень серьёзно. В особенности — как запасы воды иссякнут. Ведь здесь, с лёгкой руки ещё Бларпа Эйуоя, все — живые, а значит, до Уземфа никто не дойдёт. Не говоря уже о Гур-Гулузе, где в ожидании семи верных наложников томится мёртвая царевна.

— Пешком — не пешком, а на лошадей придётся усесться по двое, — констатировал Чичеро, а про себя усомнился: да выдержат ли в пустыне, при недостатке воды, с такой ношей? Это ведь живые лошади…

— Может, ещё как-нибудь её починим? — предположил Дгай, заглядывая под повозку. Ох, не любил этот житель Глукща разбрасываться вещами!