Мёртвые пляшут

— Как? Здесь нужны плотницкие инструменты и крепкий древесный ствол, — Клех окинул мрачным взором каменистую пустыню, — так что не починим. Если, конечно, картау не подсобят.

Шутке Клеха о помощи картау рассмеялся один Хафиз. И тем проявил неосторожность, достаточную, чтобы в очах его товарищей по сералю вспыхнули огоньки злобных чувств.

— Он ещё смеётся! — возмутился Джамил. — Мы на краю безвозвратной погибели, а ему дела нет!

— Ещё бы, — процедил Зухр, — для него наша Оксоляна теперь недостаточно прекрасна.

— Она мертва, — напомнил Хафиз, будто нарочно подливая масла в огонь.

А Лейн воскликнул, словно поражённый в самое сердце ужасной догадкой:

— Послушайте, да ведь это он повозку сломал! Он с нами её толкал, а добраться до Гур-Гулуза не хотел. Он и сломал, специально!

Тут все шестеро набросились на Хафиза с кулаками, и нелегко бы ему пришлось, если бы наложники хоть мало-мальски умели драться. Но предатель Оксоляны легко вывернулся и бросился прочь от Уземфского тракта, петляя среди высоких камней. Джамил, Зульфио, Зухр, Лейн, Гюльч и Атай со злобным визгом кинулись следом.

— А не попортят ли они себе внешний вид? — с озабоченностью молвил Дгай. — Товар всё-таки…

— Ах так? — словно только сейчас очнулся Клех. — Ну, я им покажу товар портить! Я их уж лучше сам… — и проникшийся духом работорговли парень из Цанца бросился пешком догонять наложников.

Чичеро, Дгай и остальные всадники из Базимежа остались на месте своего возвращения на тракт. Дгай, крепко выругавшись вслед наложникам и Клеху, коротко заметил:

— Теряем время, — и в правоте сказанного никто не усомнился, но так никуда и не тронулся.

Чичеро не считал нужным потарапливать наложников, срывающих гнев на Хафизе, ибо всё ещё ожидал возвращения Лимна со сведениями о картау. Но и он прекрасно понимал: давно пора трогаться дальше, а то недостаток запаса воды ещё сыграет свою шутку. Глупо умереть от жажды под самыми стенами Уземфа, да и из-за чего: бывший мертвец Чичеро не учёл потребностей живых организмов, а его живые спутники сами не побеспокоились…

— А что это там за пыль на горизонте? — указал на восток один из конных бандитов. Судя по пылевому облаку, по тракту на большой скорости приближались всадники. Этого только не хватало — попасть между картау и людьми царицы Будулы!

— Нехорошая пыль, — признал Чичеро, — пора прятать наложников! А ну-ка, Дгай, езжайте за Клехом, предупредите, чтобы пока не высовывался.

Бандит из Глукща направил коня в ту сторону, где за скалами ещё слышались возмущённые вопли наложников и усталые окрики Клеха.

Может, и остальным убраться с глаз, не маячить на дороге? Чичеро оглянулся на поломанную повозку с невыпряженными конями, так и оставшуюся вблизи тракта. Нет уж, всем прятаться бесполезно: уж повозку-то враги заметят, начнут рыскать поблизости, да тут же всех и переловят.

Когда в пылевом облаке проступили очертания всадников — дюжины элитных воинов Уземфа с пиками и кривыми саблями, удирать оказалось поздно. Встретить угрозу лицом к лицу базимежским бандитам тоже не удалось, ведь они никогда не учились воевать верхом, да и лошадёнки, купленные в Нефотисе — не чета уземфским боевым коням — шарахались от наступающей могучей силы.

Удар вышел быстрым и страшным. Нападающие не просто смяли базимежцев, а с лёту их уничтожили. Двоих бандитов — подняли на пики, остальным на скаку срубили головы точными ударами сабель. Чичеро и сам не сразу успел догадаться, что его многострадальная мёртвая голова уже катится по тракту рядом с головами товарищей, совсем недавно живыми. Ах, до чего непрочна жизнь живого человека!

Решительные воины проскакали мимо, затем вернулись, чтобы добить лошадей. Как это происходило, Чичеро не видел, ибо Дулдокравн, свалившийся с лошади в момент столкновения, с головой накрылся чёрным плащом. В нужный момент карлик не растерялся: это он подставил под удар сабли мёртвую голову вместо собственной живой, теперь же ему только и оставалось: изображать посреди тракта укороченное на голову мёртвое тело, не нуждающееся в дополнительных ударах.

Видеть Чичеро ничего не мог, зато тонкий слух карлика прекрасно улавливал звуки человеческой речи, а устроители недавней бойни переговаривались, не таясь. По репликам победителей Чичеро понял, что они обследовали поломанную повозку, с немалой досадой выяснили, что сераль Оксоляны оттуда испарился, после чего выслали разведчиков далее по тракту — в западном направлении.

С востока подъехал ещё один всадник. По голосу Чичеро определил давешнего толстяка из работорговой гильдии Карамца. Толстяк весьма требовательно и заносчиво разговаривал с командиром элитного отряда воинов, из чего можно было судить о весе его фигуры во властных кругах Уземфа. Командир, не отвечая на брань, докладывал, что на поиски ценных наложников уже выслана конная разведка.

Потом вернулись и разведчики, высланные по тракту на запад.

— Там стоянка племени картау, — доложил один из них, — я говорил со сторожами; клянутся, что ничего не знают, что мимо них никто не проезжал.

— Да? Врут! — уверенно встрял толстяк.