Мёртвые возвращаются

Папа тяжело сглатывает, откидывается к стене и закрывает глаза. Он в грязной футболке, борода всклокочена, от него разит потом.

– Папа, – говорю я и хватаю его за плечо. – Папа, после того как мы въехали в этот дом, с нами что-то случилось. Мама не в себе. Ты не в себе. Гард не в себе.

Он тяжело вздыхает и цокает языком.

– Хенрик, – просит он, – не сейчас.

– Но п-п-папа…

Он повышает голос:

– Хенрик, ты что, не слышал, что я сказал?! Не сейчас. – Он поднимается и медленно выходит из комнаты.

Я закрываю глаза. Меня трясёт.

Чем всё это закончится?

Из задумчивости меня выводит кашель Гарда. Брат стонет и что-то бормочет, но слов не разобрать. Я сажусь на стул у его кровати и опускаю ладонь ему на лоб. Он такой горячий, что у меня перехватывает дыхание. Гард стонет и хватает меня за руку. Его губы шевелятся, и я слышу какие-то непонятные звуки.

– Что ты сказал, Гард? Что ты сказал?

– Они идут, – шепчет он.

– Кто идёт, Гард? Гард!

– Они заберут меня. Она меня заберёт, – говорит он и переворачивается на другой бок. Сердце у меня колотится как сумасшедшее, живот сводит судорогой. Я оглядываюсь, но ничего не вижу. Весь дрожа, я поворачиваюсь обратно к нему. – Помоги, – шепчет он.

Внезапно тело Гарда изгибается дугой, и он стонет от боли.

– Гард! – кричу я, хватаю его и пытаюсь прижать к кровати.

Он закатывает глаза так, что остаются видны только белки, и в тот же миг голос его становится более глубоким.

– Я уже забрррррр-рррррала… – говорит он, растягивая букву «р». На его губах появляется улыбка. – Я уже забррррр-рала твою мать, заика Хенрик. Мой Хенрик.

Я вздрагиваю. Он похож на зверя, на дикую бестию.

– Заикааааа Хенрик, – повторяет он насмешливо тем же чужим глубоким голосом.

– Г-Г-Г-Гард, прекрати!!!

– Хенрик-к-к-к-к, – передразнивает меня он.

– Папа! – кричу я и поворачиваюсь в сторону открытой двери. – Папа!

Тело Гарда снова выгибается, улыбка исчезает с его лица, голос мгновенно становится тоньше. Теперь кажется, что говорит взрослая женщина.

– Твоя душа будет гореть в аду, доктор! – кричит Гард женским голосом. На меня смотрят белые глаза. – Твоя душа будет горрррреть! Я проклинаю тебя! Я проклинаю священника! Никто не смеет мне говорить, что он мёртв. Я проклинаю всех вас! Моё дитя не умерло!

Гард медленно поворачивает голову в мою сторону. Улыбка вернулась, безумные глаза впиваются в меня. Молниеносным движением он хватает меня за руку, но я вырываюсь и отбегаю от кровати. Гарда колотит, как будто у него начался эпилептический припадок. В уголках губ выступает пена.

Я сбегаю вниз по лестнице. Папа сидит на диване, широко расставив ноги, и таращится на свои руки.

– Папа! – я подбегаю к нему и трясу за плечи. Вроде бы он приходит в себя, как если бы я вытряс его из кошмара. – Отвези Гарда к врачу! – кричу я. – Его надо отвезти к врачу, иначе он умрёт!

Папа вскакивает так быстро, что ударяется коленкой о стол. Кофейная чашка падает на пол и разбивается. Я и моргнуть не успеваю, как он уже оказывается в коридоре, взбегает вверх по лестнице и очень скоро спускается, неся Гарда на руках.

– Оставайся дома, босс, – говорит папа. – Присмотри за мамой.

– А вы к-к-куда?

– В больницу, – отвечает папа, надевая обувь.

Я бегу в прихожую и открываю им дверь.

– Позвони мне, если что-нибудь случится, – говорит он.

И вот я стою и смотрю, как папа идёт по подъездной дорожке. Полицейский выходит из машины и перебрасывается с ним парой слов. Папа кивает на дом и что-то быстро говорит. Потом он кладёт Гарда в машину и уезжает.

Лестница в доме скрипит, и у меня замирает сердце.

Я медленно поворачиваюсь и приглушённо вскрикиваю. На ступеньке неподвижно стоит мама в белом платье. Бледная кожа, тёмные волосы. Мама похожа на призрака, и она таращится на меня. Руки безвольно висят вдоль тела. Если бы не открытые глаза, я бы подумал, что она ходит во сне.

– Мама, – шепчу я, – папа повёз Гарда в больницу. Мама?

Она безмолвно поворачивается и бесшумно ступает босыми ногами вверх по лестнице.

Я затаиваю дыхание. Что мне делать? Что мне, чёрт возьми, делать?! В этом огромном доме только мама и я.

Я осторожно ставлю ногу на первую ступеньку и начинаю подниматься на второй этаж. Интересно, если бы нас сейчас кто-нибудь увидел, что бы он подумал? Вот парень, который боится призраков и привидений, боится даже собственной матери.

Привидений не бывает.

Мама в своей мастерской с бутылкой вина перед красным сундуком и мольбертом сидит спиной ко мне. Я делаю несколько шагов вперёд. Она медленно водит кистью по холсту вверх и вниз.

– Что скажешь? – спрашивает она своим новым хриплым голосом.

Внезапно у меня возникает ощущение, что она обращается не ко мне. Я оглядываюсь по сторонам. Здесь есть кто-то ещё? Повеяло холодом, и я начинаю дрожать. Изо рта у меня идёт пар, и я почему-то думаю об Улафе. Хозяин магазина с мрачным голосом и огромными руками сейчас нам бы здесь не помешал. Он бы не испугался.