Продолжая полет на север одной нашей парой, я заметил звено самолетов, которое пересекало границу и тянуло за собой следы. Они шли ниже нас на 2000 футов (610 м). и мы атаковали их сверху. Как только мы заняли положение для стрельбы, звено начало резкий набор высоты. И, пока преимущество не перешло на их сторону, я открыл огонь. На дальности 1000 футов (305 м) трассы ушли на 200 футов (61 м) вправо. Я летел на самолете, который не прошел обязательную пристрелку пулеметов после предыдущего вылета. …Самолет достался мне потому, что других не было, и раз уж это я пригнал его. то мне и лететь. Мне оставалось только проклинать все и вся, чем я исступленно и занялся. Пока я вводил поправку в прицел, нас атаковали четыре самолета, которые шли сзади над слоем инверсии. Делать нечего, пришлось разворотом выходить из-под атаки. Но это был не простой поворот. Отвернув немного, мы переложили в обратную сторону и вновь оказались в атакующей позиции. Однако сейчас от этой позиции было мало проку. самолеты уходили слишком быстро. Вместо безнадежного преследования мы решили сходить к устью Ялуцтяна, и затем домой. Вероятно, ведомому достался подвесной бак. из которого не качалось топливо, он вызвал меня и сказал, что его топливомер показывает низкий уровень. В это время под нашими носами три самолета прошли на север. Это была идеальная ситуация. Я сообщил об этом ведомому, но он ответил, что топлива у него все меньше и меньше.
Я принял неверное решение – сказал ему идти домой, намереваясь позже присоединиться к нему, как это было однажды; я продолжил атаку. МиГ передо мной увеличил скорость и поменялся с парой, которую я быстро проскакивал. Я вышел в хвост ведомому пары. и на этот раз в мой прицел была введена поправка. Я дал по нему длинную очередь и замедлил его двигатель, он начал терять скорость, оттянулся назад, и это дало мне возможность атаковать его ведущего. С дистанции окало 12(H) футов (365 м) шесть пулеметов 50 калибра буквально разрывали самолет на куски. Навстречу мне полетели большие обломки, и я непроизвольно пригнулся. Сейчас предстояло решать. пройти ли мне над или под МиГом. Я решил пройти над ним, поскольку не хотел оказаться перед носом МиГа, как это было однажды. В это время рукоятка сектора газа ударим меня в ладонь, скорость упала так резко, что меня бросило на привязные ремни, а одного взгляда на приборы оказалось достаточно, чтобы понять, что двигатель за моей спиной издыхает. Я подумал, не стоит ли сообщить об этом по радио, и решил промолчать, иначе могли подумать, что я ору в надежде на помощь. У меня оставалась возможность дотянуть до устья Ялуцзляна, но, по моим расчетам, я оказался бы там на нулевой высоте, а «Сейбр» не слишком подходил для посадки на воду. Если он приводнялся. то шансы, что он немедленно не уйдет под воду были малы. Я все же решил рискнуть, но затем почуял тот запах, что приводит в содрогание любого пилота в мою кабину пополз дым. Огонь… Сейчас, если я хотел жить, у меня не было другого выбора. самолет скоро мог взорваться. Я должен был катапультироваться. Рванув рукоятку на левам борту, я отстрелил фонарь, откинул предохранительную скобу справа, прижался к спинке кресла, поставил ноги на подножки и дернул ручку катапульты. Это было на высоте 2000 футов (610 м) на скорости 450 узлов (815 км/ч)…»
Капитан Гарольд Е. Фишер был взят в плен Китайскими Народными Добровольцами и вернулся домой только в 1954 году.
Победу над ним одержал летчик 224 ИАП 32 ИАД старший лейтенант Григорий Берелндзе.
12 апреля 1953 г.
В воздушном бою сбиты капитан Джоэеф М. Макконелл-младший (Joseph М. McConnell, Jr.) из 39 ИАЭ 51 ИАКр и капитан Семен Федорец из 913 ИАП 32 ИАД.
Капитан Федорец имел на тот день 4 победы. За несколько секунд до того, как быть сбитым, он довел счет до пяти. И через много лет он помнит мельчайшие подробности того боя: