Мир Авиации 1996 01

«..Для отражения массированного налета авиации противника на ГЭС было поднято в воздух все наше соединение. Я получал задачу вылететь звеном на «свободную охоту – с большими группами в бой не вступать, уничтожать отдельные самолеты и пары противника. Взлетели на 15 минут позже основных сил. Набрали высоту 14 тысяч и вышли в район боя. Сверху, на фоне белых: облаков, было хорошо видно, как идет напряженный воздушный бой: тянутся огненные оранжевые пулеметные и пушечные трассы, видны отдельные шлейфы дыма за подбитыми самолетами. Через 5-7 минут схватка подошла к концу. «Сейбры» и МиГи начали выходить из боя. Вдруг по радио слышу: «Помогите, меня подбили!» Осмотревшись, я сразу-же обнаружил справа ниже меня на высоте 12 тысяч метров подбитый МиГ-15. Он летел с небольшим снижением, а пара F-86 шла сзади и била по нему из пулеметов.

Энергично бросив самалет вправо, я со снижением зашел в хвост «Сейбру», который вел огонь. Я атаковал его сверху сзади под ракурсом 0/4. точно в хвост, дал две очереди. Первую – с дистанции 200 метров, вторую, для гарантии, со ста. «Сейбр» клюнул носом и пошел к земле, за ним потянулся шлейф дыма. Во время моего энергичного маневра ведомая пара Василия Александрова оторвалась, – это естественно, но мой ведомый должен был быть рядам и надежно прикрывать ведущего. Я же. атакуя противника, услышал только одну его фразу: «Сзади «Сейбры»!» – после чего он оставил меня и ушел на свой аэродрам. Я остался один.

Только я оторвался от прицела, как справа сверху по мне хлестнула пулеметная очередь. Вдребезги разлетелись остекление фонаря и приборная доска. Я резко бросил самолет вправо под «Сейбра», он проскочил меня и оказался впереди на удалении 40- 50 метров и левее метров на 30. Летчик обернулся и смотрел в мою сторону. Я физиономию его видел хорошо, и до сих пор помню и могу описать. Выпустив большие тормозные щитки, он был уверен, что я проскочу его и подставлюсь под огонь его пулеметов. Решение пришло мгновенно. Я резко бросил МиГ влево на «Сейбра» и на вскидку врезал из пушек. Я видел, как снаряд 37-мм пушки врезался в центроплан правого крыла F-86 и вырвал обшивку, самолет накренился вправо под меня. Не помню, как я проскочил над ним и избежал столкновения. Только я вывел самолет в горизонт, как по мне хлестнула очередь снизу сзади. Я еще успел отдать ручку от себя и выйти из-под удара. В этот момент компрессор погнал в кабину керосин, белую пену, дым. Я выровнял самолет, осмотрелся. Вижу сзади пару «Сейбров», изготовившихся для атаки, и в этот момент чувствую, что мой МиГ неуправляем, ручка болтается перебиты тяги управления. Значит, в самолете мне больше делать нечего. надо немедленно катапультироваться.

Больших трудов стоило открыть заклинивший фонарь. – из-за разбитого остекления не было избыточного давления, – и все это время мой МиГ сзади «раздевали» «Сейбры». Катапультировался на высоте 11 километров, и до 2500 падал, не раскрывая парашюта. Я четко видел продолжение полета моего самолета с дымком и пологим снижением, ясно слышал пулеметные очереди пары «Сейбров», пилоты которых зарабатывали доллары. Ведь фотопленка основной документ, подтверждающий сбитие противника. По одному моему самолету отработали четыре «Сейбра».

Последняя пара «Сейбров» просвистела на юг, и на высоте 2500- 2000 метров, над облаками, я открыл парашют. Мне стало плохо, кислородную маску сорвало и она болталась где-то ниже пояса. Дотянулся до маски, зажал губами присосок и задышал кислородом – стало легче. На высоте 500 600 метров вышел под облака и вижу, что меня ветром сносит в сторону водного бассейна (водохранилище Супхунской ГЭС – Авт.). Не убили, подумал, так могу и утонуть. Намотал на руку штук пять-шесть строп и заложил глубокое скольжение. Когда до земли оставалось метров сто, я отпустил стропы, купол выровнялся, – и проверил состояние ног, левая была ранена. Решил приземляться на обе ноги, сгруппировался, закрыл лицо руками. Удар…

Приземлился на крутой склон хребта. покрытый лесом, и заскользил вниз. Метров через десять парашют зацепился за дерево, и я повис в подвесной системе. Сердце колотится 120 оборотов… Подтянулся, отстегнулся, достал пистолет и стал ждать людей. Белый купол видно издалека, он был хорошим ориентиром для выхода на летчика. Вдали слышался лай собак. Бежать, укрываться я не собирался, я твердо знал, что я на Корейской стороне. Да и левая нога ранена – пробита ступня, поцарапано осколками колено.

Через несколько минут из кустов и десятке метров от меня два пацана лет по 15 кричат – Американ, сдавайся! Я отвечаю – Сузян тужна (советский товарищ). Сузян? – переспрашивают. – Да. Сузян! и показал им из-за бортика кожанки значек с Мао Цзедуном и Сталиным. Тут они с восторгам подбежали ко мне, подошли и остальные «партизаны». Я взрослых мужчин угостил сигаретами, мальчишкам и женщинам дал галеты и шоколад – установил дружеские отношения.

Вскоре меня доставали в госпиталь, где я пробыл почти два месяца. Вот так закончился для меня вылет и воздушный бой 12 апреля 1953-го…»