Мир без конца

Девушка точно не знала, зачем пришла сюда. С того самого дня, когда Мерфин испытал свою лебедку и они крупно повздорили из-за женитьбы, ее вообще стали раздражать все свадьбы. Она злилась на Мерфина, пускай во всем, что тот говорил, безусловно, присутствовала толика разумности. Понятно, что он хочет иметь собственный дом и жить там вместе с нею; понятно, что он хочет спать с ней каждую ночь и иметь детей. Этого все хотят – все, кроме нее.

На самом деле и она хотела того же самого. Ей хотелось ложиться рядом с Мерфином каждый вечер, обнимать его гибкое тело в любое время суток, чувствовать на себе его ловкие руки, просыпаясь по утрам, рожать ему детей, которых они вдвоем будут любить и холить. Но она не желала того, что еще подразумевалось под браком. Хотела любовника, но не хозяина; хотела жить с ним, но не посвящать ему свою жизнь. А потому злилась на Мерфина, который вынуждал ее разрываться между одним и другим выбором. Почему нельзя и дальше жить так, как они жили до сих пор?

Уже три недели она почти не разговаривала с Мерфином. Керис притворялась, что подцепила летнюю простуду, и у нее на губе и вправду вскочила болезненная язвочка, отличный повод не целоваться. Мерфин по-прежнему обедал у них, любезно беседовал с отцом, но уходил, едва Эдмунд и Петранилла отправлялись спать.

Время шло, язвочка затянулась, гнев улегся. Керис отвергала саму мысль о том, чтобы однажды сделаться собственностью Мерфина, но скучала по нему. Однако сейчас его не было рядом. Он стоял в толпе, чуть поодаль, беседуя с Бесси Белл, дочерью владельца постоялого двора. Эту невысокую девушку отличали соблазнительные округлости тела и улыбка, которую мужчины называли обольстительной, а женщины – распутной. Мерфин что-то говорил, а Белл смеялась. Керис отвернулась.

Большие деревянные врата собора отворились. Толпа радостно заволновалась, и появилась хорошенькая невеста. Шестнадцатилетняя Марджери выступала в белом, с цветами в волосах. За нею следовал жених, высокий серьезный мужчина лет на десять старше.

Оба выглядели очень несчастными.

Молодые почти не знали друг друга: виделись раньше всего один раз, полгода назад, когда графы договорились о свадьбе. Ходили слухи, что Марджери любит другого, но, разумеется, и речи не могло быть о том, чтобы девушка ослушалась графа Роланда. А похожий на школяра Монмут, казалось, только и мечтал удалиться в библиотеку и засесть за книги по геометрии. Как они уживутся вместе? Трудно представить себе, что между ними возникнет взаимное чувство вроде того, что согревало Керис и Мерфина.

Керис увидела, что Мерфин пробирается к ней сквозь толпу, и вдруг ее словно обухом по голове огрели: она раскаялась в собственной неблагодарности. Какое счастье, что она не племянница графа! Никто не будет заставлять ее выходить замуж через силу. Она свободна выйти за человека, которого любит, а сама придумывает доводы, чтобы этого избежать.

Она обняла Мерфина и прильнула к его губам. Мерфин явно растерялся, но ничего не сказал. Наверняка найдутся мужчины, которых смутила бы столь резкая перемена, но Мерфину была присуща редкая уравновешенность, и мало что могло лишить его самообладания.

Они стояли рядом и смотрели, как из храма выходит граф Роланд, а за ним граф и графиня Монмут, затем епископ Ричард и приор Годвин. Керис отметила про себя, что ее двоюродный брат выглядит одновременно довольным и встревоженным, как будто это его свадьба. Неудивительно, ведь его только что назначили приором.

За сеньорами встали рыцари – в черно-красных ливреях Ширинга и желто-зеленых ливреях Монмута, – и процессия двинулась к зданию гильдейского собрания, где граф давал пир для гостей, приглашенных на свадьбу. Эдмунду полагалось там быть, а вот Керис удалось отговориться и с отцом отправилась Петранилла.

Когда свадебная процессия покинула аббатство, с неба посыпался мелкий дождик. Керис и Мерфин укрылись под навесом в приделе собора.

– Пойдем в алтарь, – предложил Мерфин. – Хочу взглянуть на работу Элфрика.

Гости между тем продолжали покидать собор. Продравшись сквозь толпу в противоположном направлении, Мерфин и Керис подошли к южному приделу алтаря. Эта часть собора была отведена для духовенства, и Керис наверняка попросили бы удалиться, но монахи и монахини уже ушли. Девушка осмотрелась; вокруг не было никого, кроме незнакомой, хорошо одетой рыжеволосой женщины лет тридцати – должно быть, гостьи, которая, судя по всему, кого-то ждала.

Мерфин запрокинул голову, разглядывая сводчатый потолок над приделом. Работы почти закончились, оставалось только небольшое отверстие в своде, затянутое беленым холстом, и неискушенному взгляду потолок казался цельным.

– Прилично постарался. Интересно, долго ли все продержится.

– Почему ты думаешь, что потолок ненадежен? – спросила Керис.

– Мы ведь не знаем, почему обрушился свод. Такое не случается без причины, это тебе не воля Божья, что бы там ни болтали монахи. А коли причина не устранена, что обрушилось один раз, может обрушиться и второй.

– Причину можно установить?