Мир без конца

– Старый мост возвели сотни лет назад. Может, тогда русло было иным. Берега со временем меняются. Допустим, рукав между островом и пастбищем мог быть шире. В таком случае не было смысла строить мост тут.

Олдермен всмотрелся в даль, и Мерфин проследил за его взглядом. Лепрозорий представлял собой скопище полуразрушенных деревянных хижин, разбросанных на трех-четырех акрах земли. Остров был слишком каменистым для земледелия – правда, здесь росли кое-какие деревья и высокая трава. А еще развелось полно кроликов, которых горожане не ели, считая, что в них переселяются души умерших прокаженных. Когда-то страждущие изгои держали кур и свиней, однако единственному оставшемуся прокаженному было проще принимать пропитание от монахов.

– Ты прав, – признал олдермен. – За последние десять лет в городе не было ни одного случая проказы.

– Я вообще ни разу не видел больных проказой, – отозвался Мерфин. – В детстве думал, надо говорить «проказники». Был уверен, что на острове живут люди, которые только и делают, что играют.

Эдмунд рассмеялся и, повернувшись к реке спиной, осмотрел постройки на берегу.

– Потребуется многих убедить, особенно тех, чьи жилища придется снести, что им выпала крупная удача – ведь они переезжают в новые, лучшие дома, в отличие от соседей. А остров, наверное, придется окропить святой водой, чтобы поверили, что он не опасен. Но все это можно устроить.

– Я вычертил оба моста со стрельчатыми арками, как в соборе. Очень красиво получилось.

– Покажи.

Они двинулись к аббатству. От собора, мокрого после дождя, к низким облакам поднимался пар, как от не желающих разгораться сырых сучьев. Мерфину самому не терпелось снова посмотреть на рисунки – он не был на чердаке около недели – и объяснить все Эдмунду. Юноша много думал о том, почему вода подмыла старый мост и как уберечь новый от той же участи.

Миновав северный придел, они поднялись по винтовой лестнице. Мокрые башмаки скользили по истертым каменным ступеням. Эдмунд усердно приволакивал усохшую ногу.

На чердаке каменщиков горело несколько светильников. Сначала Мерфин порадовался, что будет лучше видно, потом заметил на рисуночном настиле Элфрика и насторожился.

Война с бывшим мастером продолжалась. Тому не удалось отговорить горожан брать Мерфина на работу, но он по-прежнему препятствовал вступлению юноши в гильдию плотников, и в итоге Мерфин пребывал в непонятном положении – его не признавали, но охотно нанимали. Словом, Элфрик вел себя глупо и мелко.

Наверняка его присутствие испортит общение с Эдмундом. Мерфин велел себе быть порешительнее. Почему именно ему, а не Элфрику должно быть неловко?

Юноша придержал Эдмунду дверь, пересек комнату, направляясь к настилу, – и у него потемнело в глазах.

Элфрик чертил что-то двумя циркулями на свежем слое штукатурки, замазав пол и полностью уничтожив рисунки Мерфина.

Не веря своим глазам, юноша спросил:

– Что вы натворили?

Элфрик презрительно посмотрел на него и молча продолжил чертить.

– Он замазал мои рисунки, – пожаловался Мерфин, оборачиваясь к Эдмунду.

– Эй, ты что делаешь? – требовательно спросил олдермен. – Изволь объяснить.

Не обратить внимание на тестя Элфрик не мог.

– Да нечего объяснять. Настил замазывают новой штукатуркой, сами знаете.

– Но ты уничтожил важные рисунки!

– Правда? Приор не поручал этому молокососу никаких рисунков, а он не просил разрешения работать на чердаке.

Вызывающая дерзость Элфрика разъярила вспыльчивого Эдмунда.

– Не глупи! – с угрозой в голосе произнес он. – Я просил Мерфина подготовить план нового моста.

– Простите, на это имеет право только приор.

– Проклятье! Деньги дает гильдия.

– Заем будет возмещен.

– Все-таки у нас тоже есть право голоса.

– Вот как? Вам бы поговорить с приором. Хотя не думаю, что он поручит мост неопытному подмастерью.

Мерфин посмотрел на то, что чертил Элфрик.

– Полагаю, это твой план моста.

– Приор Годвин велел мне построить мост, – ответил мастер.

– Не спросив нас? – Эдмунд был потрясен.

Элфрик подбоченился.

– А с какой стати? Вы что, не хотите, чтобы работу получил муж вашей дочери?

– Круглые арки, – сказал Мерфин, присмотревшись. – И узкие пролеты. Сколько будет опор?

Элфрик не очень хотел отвечать, но Эдмунд выжидательно смотрел на него.

– Семь, – ответил он.

– В деревянном было всего пять! – воскликнул Мерфин. – А почему они такие толстые, а пролеты такие узкие?

– Чтобы выдержали вес каменной проезжей части.

– Для этого не нужны толстые опоры. Посмотрите на собор – колонны несут вес крыши, а сами тонкие и стоят на немалом расстоянии друг от друга.

Элфрик ухмыльнулся.

– По соборной крыше никто не разъезжает на повозках.

– Да, но… – Мерфин осекся.

Когда идет дождь, огромная крыша скорее всего принимает на себя вес куда больший, чем повозка, груженная камнями, но зачем объяснять это Элфрику? Он не нанимался просвещать невежественного строителя. Замысел Элфрика был убогим, но Мерфин решил не улучшать его, а заменить собственным, а потому счел за лучшее промолчать.

Олдермен тоже понял, что зря теряет время.

– Решение принимать не вам с приором, – проворчал он и, хромая, вышел.

* * *