Мир без конца

Дочь констебля Джона крестил в соборе сам приор Годвин. Джону выпала такая честь, поскольку он являлся важным наемным работником аббатства. На крещении присутствовали все видные горожане. Хотя констебль не имел ни состояния, ни влиятельных родственников – его отец был монастырским конюхом, – Петранилла говорила, что уважаемые люди должны оказывать ему внимание и поддержку. Керис же считала, что уважаемые люди снисходят до Джона, поскольку он нужен им для охраны их собственности.

Опять шел дождь, и все собравшиеся вокруг купели были едва ли не мокрее младенца, которого кропили святой водой. Глядя на крошечное беспомощное дитя, Керис испытывала странные чувства. После того дня с Мерфином она решительно гнала от себя мысли о беременности, но при виде ребенка в ней поднималась теплая волна.

Девочку назвали Иской, как племянницу Авраама.

Двоюродный брат Керис никогда не умел обращаться с детьми и, едва короткое таинство закончилось, повернулся, чтобы уйти, но Петранилла схватила сына за рукав бенедиктинского одеяния.

– Что с мостом?

Она говорила тихо, но Керис услышала и навострила уши.

Годвин ответил:

– Я попросил Элфрика подготовить рисунки и расчеты.

– Хорошо. Пусть всем занимается семья.

– Элфрик – строитель аббатства.

– Могут еще найтись желающие. Будь начеку.

– Мне решать, кто будет строить мост.

Керис так разозлилась, что не удержалась и воскликнула, обращаясь к Петранилле:

– Как вы смеете?

– Я не с тобой говорила, – ответила та.

Керис пропустила отповедь мимо ушей.

– Почему не посмотреть рисунки Мерфина? Хотя бы для сравнения.

– Потому что он не член семьи.

– Да он фактически живет с нами!

– Но ты не выходишь за него замуж. Если бы вышла, может, все сложилось бы иначе.

Керис сознавала, что тут ее слабое место, и решила зайти с другого бока.

– Вы всегда были против Мерфина. Но все знают, что как строитель он лучше Элфрика.

Ее услышала сестра Элис.

– Элфрик научил Мерфина всему, а теперь тот кричит на всех углах, что разбирается в ремесле лучше учителя!

Это было нечестно, и Керис совсем разозлилась.

– А кто построил паром? – Она повысила голос. – Кто починил крышу церкви Святого Марка?

– Мерфин строил паром, еще работая у Элфрика. А церковь Святого Марка к Элфрику не обращалась.

– Да потому что было ясно, что у него не получится!

– Прошу вас! – Годвин, словно обороняясь, поднял руки. – Вы, конечно, мне родня, но я все-таки приор, а это все-таки собор. Нечего устраивать здесь бабью склоку.

К ним подошел Эдмунд.

– Вот-вот, приор совершенно прав. Перестаньте кричать.

Элис обвиняюще проговорила:

– Мог бы и поддержать зятя.

Керис вдруг пришло в голову, что сестра все больше становится похожей на Петраниллу. Хотя ей всего двадцать один, а тетке вдвое больше, в глаза бросались те же поджатые губы, тот же недовольный взгляд. Элис как-то заматерела, грудь натянула лиф платья, как ветер натягивает паруса.

Эдмунд строго посмотрел на дочь.

– Основанием для таких решений служат не семейные связи. Пусть Элфрик мой зять, это не поможет его мосту стоять ровно.

Керис знала, что в подобных вопросах отец не приемлет отговорок. Он верил, что дела следует вести с самыми надежными поставщиками, а на работу нанимать лучшего мастера, невзирая на дружеские или семейные отношения. «Тот, кто окружает себя лизоблюдами, на самом деле не очень верит в себя, – говаривал отец. – А если человек не верит в себя, как же я могу в него поверить?»

Петранилла пристально посмотрела на брата и спросила:

– А на каком же основании будет принято решение? Ты уже наверняка все продумал.

– Аббатство и гильдия рассмотрят предложения Элфрика и Мерфина, хотя можно подготовить и другие, – твердо ответил олдермен. – Все придется нарисовать и просчитать. Подсчеты проверят прочие строители.

– Никогда не слышала ничего подобного, – пробормотала Элис. – Как состязание лучников. Элфрик – строитель аббатства. Он должен получить эту работу.

Отец не обратил на слова дочери никакого внимания.

– Потом обоим строителям предстоит ответить на вопросы видных горожан на заседании приходской гильдии. И только потом… – Эдмунд покосился на Годвина, который делал вид, будто не замечает, что его лишают права решать единолично. – Только потом приор вынесет свое решение.

* * *

Заседание проходило в здании гильдейского собрания на главной улице. Этот дом располагал каменным сводчатым подвалом и деревянной надстройкой, увенчанной черепичной крышей с двумя печными трубами. В подвале находилась кухня, где готовили угощение для пиршеств, тюрьма и помещение для констебля. Зал наверху был просторный, как церковь: сто футов в длину и тридцать в ширину. В одном ее конце размещалась часовня. Поскольку длинные бревна на всю ширину крыши являлись редкостью и стоили дорого, пространство делил ряд деревянных колонн, поддерживавших потолочные балки.