Мир без конца

Так вот откуда ее уступчивость. Она опередила его на добрый шаг.

– Понятно. – Ральф тянул время, обдумывая, как поступить.

– Дэвид примет его, когда Джерри исполнится четырнадцать.

Пока сыну едва стукнуло тринадцать. По сути, Филиппа своими радениями откладывала отъезд Джерри почти на год. Но куда больше Ральфа беспокоило то, что Дэвид, граф Монмут, был женат на дочери Филиппы Одиле.

– Смысл службы сквайром в том, чтобы мальчик стал мужчиной, – заметил он. – А у Дэвида Джерри будет слишком привольно. Одила очень его любит и, не исключено, станет ему потакать. Короче, мальчишку будут холить и лелеять. – Граф немного подумал: – Полагаю, именно потому ты и хочешь отправить его к Монмуту.

Филиппа не стала отрицать очевидного.

– Мне казалось, ты порадуешься случаю укрепить союз с графом Монмутом.

Она была права. Дэвид являлся важнейшим союзником Ральфа среди знати. Если отослать Джерри к Монмуту, это породит новые узы между двумя графами. Глядишь, мальчишка придется Дэвиду по душе, а впоследствии, быть может, и сыновья Дэвида окажутся сквайрами в Эрлкасле. Подобные семейные связи поистине бесценны.

– Словом, позаботься о том, чтобы его там не избаловали, – подытожил Ральф.

– Конечно.

– Тогда я согласен.

– Хорошо. Рада, что мы все уладили.

Филиппа было встала, но Ральф еще не закончил:

– А Роли? Мальчикам вместе будет лучше.

Филиппе явно не понравилось его предложение, это Ральф заметил, но, будучи женщиной умной, она не стала возражать прямо.

– Роли пока слишком юн, – ответила она, будто обдумывая эту мысль. – Он даже грамоте толком не выучился.

– Ратное искусство для благородного человека важнее грамоты. Роли второй наследник титула. Если с Джерри что-нибудь случится…

– Не дай бог.

– Аминь.

– Не знаю. По-моему, стоит подождать, пока ему исполнится четырнадцать.

– Не уверен. Роли с малых лет вяловат. Иногда он напоминает мне моего брата. – Ральфу почудился страх во взгляде жены. «Наверное, боится отпускать сына», – решил он. Ему захотелось настоять на своем, просто чтобы ее помучить. Хотя уезжать в десять лет действительно рановато. – Поглядим, – добавил он примирительно. – Рано или поздно ему придется закалиться.

– Всему свое время, – заключила Филиппа.

* * *

Судья, сэр Льюис Эбингдон, был не местным: прибыл из Лондона, от королевского двора; его направили разобрать серьезные преступления, совершенные в графствах. Этот тучный мужчина с розовым лицом и светлой бородой был лет на десять моложе Ральфа.

«Чему тут удивляться, – думал граф, – мне сорок четыре, а половину моего поколения выкосила чума». Тем не менее он поражался всякий раз, встречая могущественных и влиятельных людей моложе себя.

Вместе с Джерри и Роли граф ожидал в отдельной комнате на постоялом дворе «Суд», пока собирались присяжные и арестантов вели из замка. Выяснилось, что сэр Льюис молодым оруженосцем участвовал в битве при Креси, пускай Ральф его не помнил. Судья обращался к Ральфу с настороженной учтивостью.

Граф попытался прощупать судью и выяснить, насколько заковыристым будет рассмотрение дела.

– Мы обнаружили, что закон о батраках трудно соблюсти. Крестьяне, едва видят возможность заработать, утрачивают всякое уважение к закону.

– На каждого беглеца, работающего за незаконную плату, имеется свой наниматель, который ему платит, – ответил Эбингдон.

– Вот именно! Монахини из Кингсбриджского аббатства никогда не соблюдали ордонанс.

– Монахинь к ответу не призовешь.

– Не понимаю почему.

Законник сменил тему:

– Сегодня у вас какой-то особый интерес? Наверное, ему сообщили, что обычно Ральф не пользуется своим правом сидеть подле судьи.

– Убийца – мой серв, – вынужден был признать граф. – Но прежде всего меня привело сюда желание показать сыновьям, как вершится правосудие. Одному из них суждено стать графом, когда я обращусь в бесплотного духа. Завтра я возьму их и на повешение. Чем скорее они привыкнут к смерти, тем лучше.

Льюис кивнул в знак согласия:

– Детям благородного происхождения мягкосердечие непозволительно.

Они услышали, как судебный пристав постучал молотком по столу. Гул голосов в соседнем помещении затих. Беспокойство Ральфа лишь усилилось, ибо беседа с сэром Льюисом дала не много: судья, очевидно, нелегко поддается внушению.

Эбингдон открыл дверь и отодвинулся, пропуская графа.

В ближнем торце зала стояли на помосте два больших деревянных кресла, рядом поставили низкую скамью. Когда на скамью сели Джерри и Роли, по залу прокатился заинтересованный ропот. Людям всегда любопытно и нравится смотреть на детей, которые, повзрослев, станут их господами. Но Ральфу подумалось, что сейчас скорее внимание привлек невинный облик обоих мальчиков, столь несвойственный суду, где разбирались случаи насилия, кражи и мошенничества. Его сыновья выглядели этакими агнцами в свинарнике.