Мир – Магия

Конечно, скрытые от мира заснеженные вершины гор с далекими долинами, в которых теперь яркими бликами играл свой торжественный гимн немой рассвет, не слишком-то долго прослужили местом ее самовольного изгнания. И сейчас она очень ясно понимала, насколько бесполезным был тот шаг. Ведь ни новая, порой удивительная магия, ни разговоры с учителем, ни долгие часы увлекательного чтения не могли избавить ее от мыслей об оставленных там, за пределами этой снежной пустыни людях: о дедушке, о Грэме и, главное, об Але…

… Ал … Последний раз Руни видела его на одной шумной вечеринке в Эскер мол в альстендорфском концерт-холле. Тогда она уже знала – он встречается с другой, очень красивой девушкой. Глупо было скрывать, да и не от кого, как глубоко это тронуло ее саму: ревность, обида и тоска до сих пор потревоженными призраками витали в сердце. Однако стоило признать, там, в просторном зале, окутанном приятным, таинственным полумраком, наполненным тихой музыкой и вежливыми разговорами множества гостей, они вдвоем хорошо смотрелись вместе, почти идеально. Ее элегантное, воздушное платье, напоминающее легкую пену на поблескивающих краях бокала шампанского, его в меру строгий, слегка щегольский костюм с небрежно расстегнутой верхней пуговицей белоснежной сорочки, ее длинные роскошные прямые волосы, его растрепанные кудри. Наверное, другие гости, глядя на них, невольно удивлялись, как в этом дуете странным образом сочетается и горделивая правильность, и непокорное буйство характеров двух совсем разных молодых людей, но Руни было не до подобных философских рассуждений. Ведь внутри бушевала лишь темная, серая, рассыпающаяся пеплом навсегда упущенного счастья тоска.

Браза, ей так не хватало его… Не хватало до дрожи в руках, до боли в кончиках пальцев, до глухого отчаяния в собственных мыслях, до неприятного, предательского пощипывания в глазах, до пугающего чувства, что ее тело просто-напросто не сможет дышать от воспоминаний… И до такого нелогично правильного, неожиданного облегчения, которое всегда приходило, когда казалось, что еще чуть больше горя ей не выдержать.

Она тосковала по нему, она, может быть, еще была влюблена в него, однако вместе с тем точно знала, именно знала, без доказательств и аргументов, однажды это пройдет.

Ал – уже не ее судьба, их пути разошлись там – в тесной комнатке Службы, когда Влад так поспешно и непреклонно оборвал на последнее мгновение восстановившееся взаимное доверие, ту невесомую, необъяснимую связь, которую они с самого знакомства ощущали друг в друге. Но вот сколько времени ей потребуется, чтобы смириться и принять сей незатейливый факт, Руни даже не представляла, искренне боясь, что на это уйдет куда больше, чем несколько лет. А пока она желала хотя бы видеть его, наблюдать со стороны: постоянно, непрерывно, по крупицам проживая с ним жизнь, день за днем, шаг за шагом… Желала, по началу сама не осознавая, насколько сильно. Однако первые несколько одиноких дней быстро расставили все по местам, а последующие же превратились в пытку, и она невольно, не специально, просто как бы в качестве мысленного эксперимента стала искать лазейки.

Ох, браза, до чего все казалось теперь глупым… Ведь в итоге спустя неделю (одну неделю!) она снова караулила Ала в университете.

А вот тоска по Грэму обернулась куда более трагическими последствиями…

Руни, недовольно поморщившись, резко отвернулась от окна, где на стеклянно-гладкой поверхности на фоне яркого розово-алого рассвета проступало легкое, едва заметное отражение осунувшегося, похудевшего лица с блестящими глазами, в остром взгляде которых волной из зеленой глубины поднимались сожаление, раскаяние и стыд.

…Ирлома117считал, что между магией и магом должно остаться лишь ничто. Странная формулировка, но на удивление точная. В пределе, в абсолюте между истинным магом и магией нет места даже жизни. И это правда. Только так можно творить действительно великие, определяющие мироздание вещи. Сейчас Руни познала это на собственном опыте. Однако, готовая отчасти пожертвовать даже жизнью, она так и не смогла простить себе, что однажды на этом долгом, полном куда больших преступлений пути грубо отвергла, наверное, единственного по-настоящему верного друга. Она искренне благодарила судьбу, что тогда в маленьком сквере трибольного колледжа оказался агент Службы и Грэм практически не пострадал. Нет, конечно, она бы не смогла серьезно покалечить его, да этого и не требовал учитель. Ведь смысл не в физических увечьях. Смысл в границе, за которую ты заходишь, которую переступаешь, стирая навсегда. Ее личной границе.

Дружба с Грэмом – еще одна жертва, дружба с Грэмом – еще один развязавшийся узел связи с миром, тянущий тебя в противоположную от магии сторону. Потерянная дружба с Грэмом – еще одно большое, чернильно-черное, несмываемое пятно на ее уже порядком запятнанной совести.