Мир охоты и крови (СИ)

Будто он не собирался сделать это сразу же, как с этим фарсом будет покончено.

— Как бы мне ни хотелось убить тебя здесь и сейчас, — спустя долгое время молчаливо наблюдения произнёс принц Джулиан, — Время — это не та магия, с которой мы готовы так просто расстаться.

«Рассуждают о нас так, будто мы второсортные заклинания! — возмутился Арне. — Честное слово, они просто идиоты!»

С той самой минуты, как они выбрались из Башни, он впервые подал голос. Арне всегда был рядом, не уходил достаточно глубоко и не закрывался от мыслей Фортинбраса, но молчал. То ли не просто копил силы, то ли не представлял, что сказать.

— Арне говорит, что вы очень занятные создания, — аккуратно озвучил Фортинбрас, мгновенно услышав, как Арне продолжил возмущаться. — Если бы он не понимал, в каком положении все мы, убил бы вас за дерзость. Вы посмели усомниться в его слове, и он этого не забудет.

— Это было твоё слово, — напомнил принц Джулиан, нахмурившись.

— Я — это Арне, а Арне — это я. Помните об этом, когда мы будет произносить клятву на крови.

Фортинбрас покосился на Гилберта, всё ещё молча стоявшего лишь в двух метрах от него, и из последних сил сдержал порыв утешить его. Он понимал, что столь быстро изменившаяся ситуация и принятые решения выглядели как самое настоящее предательство, но Гилберт должен был понимать, что лидеры коалиции не могут позволить Фортинбрасу вызвать его на сражение за корону великанов или заставлять отречься от трона. Согласиться с его условиями — самое разумное решение в данной ситуации.

— Ты ведь не настолько глуп, — сказала королева Ариадна, подперев подборок рукой, — чтобы добровольно идти к нам в рабство. В чём подвох, Третий?

— Никакого подвоха и рабства, Ваше Величество. Я лишь соглашаюсь быть верным вам и коалиции ровно до тех пор, пока мне и моим спутникам ничего не угрожает. Никаких судов или тайных попыток убить кого-то из нас. Я обладаю знаниями и магией, которые необходимы вам, и принц Джулиан прав: Время — это не та магия, с которой вы готовы так просто расстаться.

— Ты заявляешься к нам спустя двести лет и говоришь, что не виноват в предательстве, из-за которого погиб Сигрид, говоришь, что всё, что тебе нужно, это сохранение ваших жизней и безопасность. Я правильно тебя понимаю?

— Правильно, Ваш Величество.

— Я не верю тебе, Третий. Слова — это всего лишь слова, и даже клятва на крови, условия которой ты желаешь тщательно сформулировать самостоятельно, не даст нам гарантии, что ты не предашь нас снова.

Фортинбрас хотел возразить, что он не предавал их, что использование слова «снова» просто неуместно, но королева Ариадна быстро продолжила:

— Открой мне душу, Третий сальватор, и докажи искренность своих намерений.

Фортинбрас сглотнул, заметив, что Гилберт наконец пошевелился. Они оба прекрасно знали, что благодаря Сердцу фей королева Ариадна могла заглянуть в душу и прочесть всё, что ей было интересно, могла понять, действительно ли он лжёт. Но если Гилберт наверняка думал, что так его предательство будет доказано, то Фортинбрас боялся вновь пережить прошедшие двести лет всего за несколько секунд.

Если он откроет ей душу, она увидит всё: то самое празднество у фей, на следующее утро после которого началось Вторжение; само Вторжение и попытки Фортинбраса защитить север; множество смертей, которые он не успел предотвратить. Она увидит Дикие Земли от начала и до конца, каждый день, который Третий провёл в безумстве, когда о нём заботились сначала Клаудия, а после и Магнус.

Она увидит Магнуса, его улыбку и смерть, разрывающую Фортинбрасу сердце. Она увидит Розалию, добровольно отказавшуюся от хаоса и расставшуюся с жизнью ради того, чтобы спасти его.

Если Фортинбрас откроет ей душу, королева Ариадна увидит всё.

Он даже не пытался скрыть, что чувствует себя напуганным. Подняв глаза на Пайпер, он замер, надеясь, что одного взгляда на неё хватит, чтобы напомнить себе, ради чего он затеял весь этот спектакль. Но Пайпер яростно мотала головой и требовала, чтобы он не соглашался. Даже когда принц Джулиан напомнил ей, что решение исключительно за Фортинбрасом, она неустанно повторяла, чтобы он даже не думал открывать Ариадне душу.

Но он должен был. Ради своих кертцзериз.

— Я лишь прошу говорить вас только о том, что действительно важно, — наконец произнёс он, переведя взгляд с Пайпер, всё ещё яростно протестующей, на улыбнувшуюся королеву Ариадну. — Только правду, которую вы увидите, и не раскрывать тайн, которых не должны были знать, раньше времени.

— Зависит от того, что я увижу.

— Смерть, — честно ответил Фортинбрас. — Вы увидите очень много смерти, Ваше Величество. И если вы готовы к ней, пожалуйста, смотрите. Я открою вам душу.

Пайпер громко ударила ладонью по подлокотнику. Или по ограждению. Может, даже по плечу Николаса, который был рядом. Фортинбрас не знал, но звук был такой, будто от этого удара что-то могло сломаться.