Мир охоты и крови (СИ)

Пайпер подумала, что сейчас весь мир рухнет, но когда Третий поднял уголки губ в ободряющей улыбке, — точно так, как умел он один, так, будто не он переступил через себя и показал шрамы, которых стыдился, — рухнуло её сердце. Она едва не прыгнула вперёд и крепко обняла его, напрочь забыв, что он без верхней одежды. Ладони будто сами собой раскрылись и попытались прикрыть наиболее крупные шрамы на спине, тогда как сама Пайпер, уткнувшись лицом в плечо Третьего, хмуро смотрела на незнакомых рыцарей, стоявших буквально в двух метрах левее.

— Что они заставили тебя сделать?

Её голос прозвучал настолько глухо, что Пайпер побоялась, что её не услышали. Однако Третий вдруг очень тихо рассмеялся, — и смех отдался вибрацией во всём её теле, — и произнёс:

— Ничего, с чем я бы не смог справиться.

— Но…

— Пусть смотрят. Я для них действительно лишь ручной сальватор, не более.

— Я думала, ты не хочешь показывать их, — Пайпер легонько постучала пальцами по его спине, задев линии сразу нескольких шрамов.

Кажется, где-то кто-то очень громко втянул воздух.

— Если они хотят видеть мои шрамы взамен максимально точного формирования клятв для остальных — пусть будет так. В конце концов, Арне сказал, что у меня слишком хорошее тело, чтобы прятать его под одеждой.

Пайпер прыснула от смеха и пробормотала:

— Это точно.

— Он прав? — растерянно уточнил Третий. — Я, честно говоря, совсем не понял.

Пайпер вновь прыснула от смеха. Ей было совсем не смешно — ей было больно и страшно, но лёгкая отрешённость Третьего, его неуверенность и отсутствие эмоций там, где это было нужно, напоминали ей, что это всё ещё он.

Третий отстранился, и Пайпер окатило волной стыда. Хотелось исчезнуть и понадеяться, что Третий не начёт задавать странных вопросов о том, зачем она это сделала, — как это было с поцелуем, например. Но он неожиданно улыбнулся чуть шире и произнёс:

— Я вспомнил своё имя.

Горло Пайпер сжалось. Они так и не заключили уговор в том храме, и Пайпер частично была рада этому. Было что-то особенное в том, как Третий улыбался прямо сейчас. Не вымученно, как до этого, и не с довольно хилой надеждой, которую пытался внушить.

Он знал, что всё плохо. Не мог забыть об этом ни на секунду. Но он вспомнил своё имя, которое не мог вспомнить двести лет, и даже несмотря на то, что представился им на суде, фактически сказал ей об этом первой.

— Я вспомнил своё имя, — повторил он с меньшей уверенностью.

Должно быть, Пайпер молчала слишком долго. Или краснела, как идиотка. Хотелось думать, что из-за внимания, направленного на них, и абсолютной неподвижности рыцарей, не попытавшихся остановить Третьего. Если они его не тронули, значит, Третий принёс клятву коалиции и будет верен ей до тех пор, пока они не покушаются на его жизнь и жизни остальных. Это должно было занять все мысли Пайпер, но вместо этого она улыбнулась, чувствуя, как слезятся глаза, и сказала:

— Привет, Фортинбрас.

— Здравствуй, Пайпер.

Глава 22. Спи спокойно, словно не было войны

Рука Артура снова дрогнула, и он едва не выронил чашку. Лиэр, обычно помогавший Одоваку на кухне и предпочитавший никому, кроме Гилберта и Шераи, не попадаться на глаза, бросил на него предупреждающий взгляд. Артур рассеянно махнул рукой, но так ничего и не сказал. Состояние радданского фарфора, которое почему-то до сих пор использовалось Одоваком, волновало его меньше всего.

Артур вообще не знал, что волнует его сейчас.

Он бездумно пялился на содержимое чашки, — крепкий травяной чай с лимоном и апельсином, который Одовак заваривал по какому-то особому рецепту, — и пытался привести мысли в порядок. Вернее сказать, пытался отыскать хоть какие-то мысли, которое можно привести в порядок. В голове Артура вот уже много дней была сплошная пустота.

Фроуд с ним пока что не связывался. Строго говоря, Артур сам должен был сообщить ему, что готов вновь взяться за работу, а не ждать персонального приглашения. Но проблема была в том, что он не мог.

Он оказался куда менее крепким, чем ожидал от себя. И всё же ему хватило сил возразить Энцеладу тогда, когда он сам распадался на куски.

— Тебе нужно добавить в чай душицу.

Артур поднял голову и увидел перед собой Марселин, поставившую на стол поднос с огромным количеством грязных склянок и чашек.

— Всё нормально, — вяло отозвался Артур. — Я вообще не хотел пить чай. Одовак заставил.

— А я заставлю пить с душицей. Лиэр, — чуть громче позвала она, и Лиэр, тут же оторвавшийся от натирания винных бокалов до блеска, повернулся к ней, — пожалуйста, найди мне душицу.

Лиэр молча кивнул и принялся за дело. Артур невольно усмехнулся: было странно наблюдать за тем, как Лиэр выполняет свои обычные обязанности, делает то же, что и всегда; что весь мир продолжает двигаться, а от Дионы даже костей не осталось.

Артур знал, что она того хотела, но ему было больно. Её тело сожгли два дня назад, а боль добралась до него лишь сейчас.

— Всё нормально, — повторил Артур, махнув ладонью. — Я просто…