Мир охоты и крови (СИ)

Николас испуганно взвизгнул, подскочив на месте, и обернулся к раскрытым дверям. С губ Шераи сорвался облегчённый выдох, мгновенно сменившийся напряжённым смехом Гилберта. Эйс не считал, что выходка Фортинбраса заслуживает смеха, но, наверное, Эйс плохо разбирался в людях. Или великанах, если учитывать все расовые особенности, о которых он постоянно забывал. Может быть, это нормально — реагировать вот так на Стефана, стоящего в дверях в идеально сидящих брюках, пиджаке и рубашке и лениво оглядывающего собравшихся. Марселин рядом с ним выглядела как человек, которого только что вытащили из кровати: мятая одежда, растрёпанные волосы и полная растерянность на лице.

— Я подумал, что Марселин шутит, — с улыбкой произнёс Стефан, кивнув на девушку, — потому что поверить, что сам Третий сальватор здесь, а Гилберт ещё не попытался закопать тебя где-нибудь в саду… Нет, это не просто сложно. Это невозможно. И как же ты выторговал себе милость?

— Разве похоже, что я её выторговал? — невозмутимо отозвался Фортинбрас, выпрямившись во весь рост. — Его Высочество всё ещё считает, что я опасен. Ах да, кстати, — он повернулся к Гилберту, лицо которого мгновенно стало мрачнее, и добавил с улыбкой: — Теперь ужин действительно стал приветственным.

***

Гилберт едва не свалился, когда от злости пнул воздух, но, заметив пристально смотрящего на него Энцелада, мгновенно остановился. Шерая, идущая за ним по пятам, только вздохнула, будто совсем не была удивлена. Энцелад, на самом-то деле, тоже: вспышки гнева Гилберта были частым явлением, и неудивительно, что после появления Третьего сальватора они лишь усилились.

— О, — выдавил Гилберт, проводя ладонями по лицу. И секундой позже повторил: — О.

— Ужин прошёл неудачно?

— Если я ещё хоть раз увижу, как он и Стефан разговаривают…

— Всё было лучше, чем я ожидала, — вставила Шерая, собрав руки на груди. — Стефан спас ситуацию.

— Ты издеваешься? — взвился Гилберт. — Он же только проснулся!

— Вчера, — уточнил Энцелад. — Он проснулся вчера. Марселин сказала, что он просто хотел немного отдохнуть.

— С каких пор отдых включает в себя обмен любезностями с Предателем?!

Гилберт продолжал ругаться и совсем скоро перешёл на крики, которые, однако, очень быстро утихли. Удивительно, что сорвался он только сейчас — прошло не меньше трёх часов, лишь полтора из которых Энцелад ждал, когда ужин закончится. Если бы он был там и следил за Третьим сальватором, этого ожидания бы не было.

Но Гилберт почему-то решил, что Энцелад не справится.

— Ты считаешь, что я слабак?

Гилберт мотнул головой, уставился на него, как на умалишённого, и растерянно заморгал.

Энцелад знал, что выбрал неверный подход. Боги, разумеется, он знал это. Он даже не пытался выглядеть соответствующе, причём с той самой минуты, как передал командование рыцарям Фроуду, а доспехи убрал в шкаф, где теперь им было самое место. Даже сейчас Энцелад не был готов, и он об этом прекрасно помнил. Он никогда не появлялся без формы, и теперь простая футболка и спортивные штаны, — идиотские спортивные штаны из супермаркета, которые как-то притащили Диона и Марселин, — вместе с кроссовками смотрелись просто смехотворно, особенно на фоне ножен с Нотунгом, висящего на поясе. Этот меч — единственное оружие, к которому Энцелад прикасался за все эти дни.

Его меч, созданный феями и полученный в награду за спасение наследницы много лет назад, сгорел вместе с телом Дионы, а её лук… Энцелад не мог даже прикасаться к нему. Каждый раз, взяв его в руки, он чувствовал, как стрела охотно формируется под его пальцами, но слышал лишь отвратительный звук, с которым та пробивала грудь его сестре.

— Что я, не справлюсь с ними?

Гилберт вздохнул, ещё раз провёл ладонью по лицу и посмотрел ему в глаза с большей уверенностью. Он почти был похож на короля, но только почти. То ли всё ещё не мог прийти в себя после продолжительного нахождения в одном помещении с Третьим сальватором, то ли испытывал жалость к Энцеладу.

Если это и впрямь жалость, то Энцелад за себя не отвечает.

— Я думаю, — аккуратно начал Гилберт, сложив ладони вместе, — что тебе следует… отдохнуть.

С губ Энцелада сорвался нервный смешок.

— Отдохнуть? С чего бы это?

— Энцелад, пожалуйста, просто выслушай меня. Я… — он запнулся, опустив глаза, и всего на мгновение, но Энцеладу стало неловко.

Это просто смешно. Чтобы он, сильнейший рыцарь коалиции, испытывал неловкость? Даже если перед ним стоял его король? Нет, нет и ещё раз нет. Энцелад не настолько слаб.

— Я понимаю, что ты чувствуешь, — наконец произнёс Гилберт, подняв на него глаза. — Правда понимаю. Но Диона умерла, и теперь…

— Она не умерла, — возразил Энцелад, резко выпрямившись. — Её убили. Чувствуешь разницу?

— Разумеется, я… я чувствую. Я понимаю, Энцелад, правда. И я лишь хочу, чтобы ты… Чтобы ты немного отдохнул. Пришёл к себя. Я не хочу, чтобы ты рисковал собой из-за…