Мир по «Звездным войнам»

Вторая причина прагматическая. Разумно ли интерпретировать общие фразы конституции, исходя лишь из того значения, какое они могли иметь более двух веков назад? Правильно ли понимать «свободу слова» или «жестокое или необычное наказание» так, как понимали эти выражения в 1789 году? Те, кто воспринимает конституцию как «живой документ», настаивают: такой подход неверен, судьи правомочны допускать, что значение конституционных положений меняется с течением времени. Они убеждены, что общества становятся мудрее с годами и накопленная мудрость должна находить свое отражение в трактовке конституций.

Если мы примем за аксиому, что значение конституции изменяется, что в таком случае делать судьям? Ориентироваться на результаты выборов? Выносить собственные моральные суждения? Сверяться с меняющимся общественным консенсусом? Предсказывать будущее? Или просто полагаться на решения, которые принимают правительства, если нет явных расхождений с конституцией? Что нам могут рассказать об этом «Звездные войны»?

Закон как эпизоды повествования

В своей блестящей работе о природе правового обоснования теоретик права Рональд Дворкин создал яркую метафору – цепной роман. Давайте представим (конкретный пример придумал я, а не Дворкин), что десять человек получили задание написать роман, причем каждый из них должен подготовить только одну главу. Акбар пишет первую главу – скажем, о Марджори, директоре некой компьютерной фирмы, которая летела из Нью-Йорка в Берлин, и рядом с ней оказался Джон, работающий на ЦРУ. Затем очередь переходит к Кайло, и во второй главе он передает беседу двух пассажиров. По мере развития сюжета между ними возникают романтические искры, при этом они оба в разводе. Третью главу поручено написать По. Как будет выглядеть его глава?

Дворкин утверждает, что если По добросовестно относится к поручению, то он будет стремиться написать роман как можно лучше. Для этого ему придется учитывать все, что происходит в первых двух главах. Если у него Джон окажется Джаббой Хаттом, вся история потеряет смысл (если только По не проявит гениальность). Даже если из-под пера Кайло и Акбара вышли простые и абстрактные главы, на По они налагают множество ограничений.

Тем не менее в рамках этих ограничений – необходимости соответствовать ранее написанному – По имеет массу возможностей, более или менее удачных. Если два персонажа потеряют интерес друг к другу и уткнутся в свои газеты, сюжет зайдет в тупик. Если же Марджори окажется вовлеченной в дискуссию с Агентством национальной безопасности о том, как оберегать право на частную жизнь, история может стать интересной.

Дворкин считает, что метафора о цепном романе многое говорит о природе интерпретации вообще и о природе правовой интерпретации в частности. И он прав. Запрещает ли конституция программы позитивной дискриминации? Требует ли она от всех штатов признания однополых браков? Чтобы ответить на такие вопросы, судьи должны исследовать предыдущие решения и понять, какой ответ высветит те решения в наилучшем свете или сделает конституцию еще более совершенной. Они должны написать следующий эпизод. В значительной мере это и есть конституционное право.

«Мне это не нравится, и я в это не верю» в юридическом стиле

Вспомним спор между Лоуренсом Кэзданом и Джорджем Лукасом о том, допустимо ли убивать центрального персонажа в «Возвращении джедая». В мире конституционного права можно найти немало параллелей этого спора.

Например, предлагается новое развитие конституции – высказано мнение, что право на частную жизнь включает и право на полигамию. Юрист приводит обоснование этого мнения, хотя бы такое: если право на частную жизнь хоть что-то значит, тогда человек должен иметь право не только вступать в брак с тем, с кем хочет, но и со столькими людьми, со сколькими хочет. Кто-то не согласится («Мне это не нравится, и я в это не верю»), доказывая, что, исходя из прошлых решений, право на частную жизнь включает право вступать в брак с одним человеком, а не с несколькими. Кто-то поддержит полигамный брак и скажет, что это отличная идея, поскольку она хорошо увязывается с прецедентами и предлагает наилучшее развитие начатого ими сюжета. Скептик возразит, что полигамия разрушает саму суть института брака, который прецеденты столь трепетно оберегали. Судьи обсуждают эти позиции, у них возникают разногласия, а потом они голосуют. Так работает конституционное право.

Самым показательным историческим примером является свобода слова. Многие люди и многие юристы понимают современное законодательство о свободе слова так, будто оно взялось из некоего «Журнала Уиллов» – будто его переписали откуда-то в готовом виде (из оригинального текста конституции или конституционных принципов Джеймса Мэдисона[20]). Но это заблуждение. Вспомните хотя бы сферу коммерческой рекламы.