Мир Птаввов

— Вы, уважаемый сэр, — наш алтарь, наша связующая нить со всем великим в вашей благородной расе. Ваше снисхождение до нас есть истинная благодать.

Все это он пробормотал, пока я успел буркнуть:

— Как дела? — и протянул для рукопожатия левую руку.

Слизняк вложил один из своих глаз в мою ладонь, а другим глазом обвился вокруг моего запястья. Он не стал трясти мою руку, он просто приложился к ней и снова отнял глаза. Мне хватило ума не вытереть руки об штаны, хотя первый импульс был именно таким. Его глаз был не очень-то сухим, по правде говоря. Я сказал:

— Все, что от меня зависит. Скажите мне, вы… э-э… э-э-ээ… посланцы своего рода, а? Или, может, просто исследователи?

— Наши недостойные личности не заслуживают титула, — сказало существо, — и все же мы и то, и другое. Ибо любое общение суть посланничество своего рода, и любой, ищущий знания, есть исследователь.

Я вдруг вспомнил старый анекдот, в котором под конец говорилось: «Каков вопрос, таков и ответ». Я вдруг ни с того ни с сего подумал о том, что едят эти червяки.

Второй пришелец мягко наклонился ко мне и стал обшаривать глазами.

— Вы можете рассчитывать на наше абсолютное послушание, — сказал он. — Мы понимаем ваше высокое предназначение и очень хотим, насколько это возможно, понравиться вашей замечательной расе, если могут ей понравиться столь ничтожные существа, как мы.

— Придерживайтесь этого мнения, и у нас все получится, — сказал я.

Так или иначе, работать с ними было одно удовольствие, я хочу сказать, что тут не было никакого темперамента, никаких плохих настроений, высокомерного поведения, никаких настаиваний на том, чтобы оператор снимал именно под таким углом, или намеков на ранее опубликованные книги, или биографических апокрифов о том, что они воспитывались в жесточайших условиях — все это меня так выматывало при работе с другими клиентами…

С другой стороны, с ними было трудно разговаривать, Конечно, они слушались и подчинялись, но стоило задать им вопрос… Любой вопрос.

— Как долго вы летели к нам?

— «Как долго» на вашем красноречивом языке служит для обозначения смыслового фрейма, имеющего отношение к понятию продолжительности. Я не решаюсь обсуждать столь сложную проблему со столь ученым человеком, как вы. Скорости, вовлеченные в данную проблему, заставляют отвечать в терминах весьма относительных. Наша низменная и недостойная планета отдалена от этой цветущей звездной системы некоторую часть своего периода обращения и несколько приближена, во время другой половины своего периода обращения. И также мы должны принять во внимание направление и скорость нашей звезды в отношении космического расширения этой части временного континиума. Если бы мы прибыли из созвездия Лебедя или, скажем, Волопаса, на вопрос можно было бы ответить несколько более прямо, ибо эти космические тела двигаются по непрерывной арке, отложенной от эллиптической плоскости таким образом, что…

Или другой вопрос:

— У вас демократическая форма правления?

— Демократия есть правление народа, согласно вашей богатой этимологии. Мы не можем в силу скупости выражений нашей собственной речи выразить это так же точно и трогательно. Конечно, личность должна управлять самой собою. Степень правительственного управления индивидуальной личностью должна варьироваться от личности к личности и внутри личности по-разному в разные промежутки времени. Это столь очевидно для столь всеобъемлющих, всепроникающих умов, как ваши, что я искренне надеюсь, вы простите мне мое косноязычие. Одинаковая степень управления применяется, естественно, к группе индивидуумов, расцениваемых как масса. В чрезвычайных ситуациях среди цивилизованных особей существует тенденция к объединению для того, чтобы заполнить вакуум создаваемый необходимостью. Таким образом, когда такой необходимости не существует, существует меньшая необходимость в объединенном усилии, и, поскольку это относится ко всем особям, это относится даже к таким, как мы. С другой стороны…

Теперь вы поняли, что я имею ввиду? Я забывал, о чем спросил прежде, чем они успевали ответить. Я был счастлив, когда получил возможность заняться своим непосредственным делом.

Правительство дало мне месяц на подготовку к рекламной компании. По идее, новости должны были разразиться скандалом через две недели, но я пал на колени и стал царапать себе пупок, убеждая, что срок подготовки общественного мнения требовал, по меньшей мере, в пять раз больше времени. Исходя из этих соображений, мне дали один месяц.