Мир Птаввов

Время от времени я спрашивал себя: «Что они думают о нас?» У них не было выражения лица, по которому можно было бы судить. Впрочем, это было неудивительно, поскольку у них и лица-то не было. Их глаза на кончиках длинных щупалец бегали из стороны в сторону, пока они разъезжали по визжащему Бродвею на заднем сиденье лимузина мэра. Их желатинообразные ноги-рты издавали время от времени смачные плямкающие звуки, Энди и Дэнди то и дело ежились, но когда операторы и фотографы предложили им обвиться вокруг недораздетых красоток для съемок видеошоу с Пляжа Малибу, Энди и Дэнди обвились, что надо и не издали при этом ни звука, чего не скажешь о красотках, независимо от степени недораздетости.

Когда лучший питчер подарил им после завершения Национального Чемпионата бейсбольный мячик с собственным автографом, они торжественно поклонились, сверкнув на солнце своими скользкими розовыми скорлупками и пробулькатели в паутину навешанных микрофонов:

— Мы самые счастливые фаны в мире!

И тут вся страна стала сходить по ним с ума.

— Но нам не удастся продержать их все время у нас, — предсказал Троусон. — Вы уже читали о дебатах в Генеральной Ассамблее ООН? Нас уже обвиняют в том, что мы вступаем в секретный союз с инопланетными агрессорами против интересов всего человечества.

Я пожал плечами.

— Ну ладно, пускай отправляются путешествовать. Я не думаю, что кому-нибудь удастся вытянуть из них больше информации, чем нам.

Профессор Троусон потянулся всем своим коротеньким телом к краю стола и, подцепив лежавшие там папки, сморщился так, словно ему запихнули в рот банку горчицы.

— Четыре месяца самых утонченных расспросов, — проворчал он, — четыре месяца мучительных перекрестных бесед, проведенный самыми мудрыми социологами, которые использовали каждую свободную минуту, что, в общем-то, немного. Четыре месяца самого хитроумно спланированного расследования, скрупулезного анализа и сортировки и просеивания данных… — с этими словами профессор хлопнул папками об стол так, что несколько листов вылетело и упало на пол, — а мы знаем о социальном устройства Бетельгейзе IX меньше, чем о социальной структуре Атлантиды.

Мы находились в крыле здания Пентагона, отведенном тому, что эти кокардоголовые назвали со свойственным им искрометным юмором «Проект Энциклопедия». Я прогуливался по широкому, залитому солнцем оффису, разглядывая время от времени очередную обновленную карту штатного расписания. Я ткнул пальцем в маленький квадратик, под которым стояла подпись: Подотдел Источников Энергии. Оный отдел, как показывала идущая высоко вверх тонкая полоска, напрямую подчинялся ОТДЕЛУ ИССЛЕДОВАНИЙ ИНОЙ ФИЗИКИ. В другом маленьком квадратике очень красивыми буквами были выведены имена армейского майора, полковника разведки, а также докторов Лопеса, Винте и Майнцера.

— Ну, а как дела обстоят у этих? — спросил я.

— Боюсь, что не лучше, чем у нас, — тяжело вздохнув мне в затылок последний раз, Троусон отошел от диаграммы. — Я сужу об этом по тому, с каким несчастным видом Майнцер дует в свой суп за обедом. Обсуждение вопросов между различными подотделами запрещается на правительственном уровне, ты это знаешь. Но я помню Майицера еще по студенческой столовой. Он точно также дул в свой суп, когда завис над проектом двигателя на солнечной энергии.

— Ты не думаешь, что Энди и Дэнди считают нас малышами, которым еще рановато играть со спичками? А, может, они просто считают нас обезьяноподобными существами, слишком безобразными по их мнению, чтобы позволить нам копаться в их рафинированной и высокоэстетичной культуре?

— Я НЕ ЗНАЮ, Дик, — профессор снова повернулся к столу и стал с раздраженным видом копаться в своих листках с социологическими записями. — Если все так, как ты говоришь, то почему же они позволили нам свободно обшаривать их корабль? Зачем им в таком случае с такой серьезностью и почтением отвечать на каждый наш вопрос? О, если б только они могли отвечать конкретнее! Но это такие сложные, такие творческо-эстетские существа, они настолько напичканы поэтическими сантиментами и хорошими манерами, что из всех их велеречивых и пространных ответов невозможно выудить не то, что математическую логику, но и самый простой здравый смысл. Стоит мне только подумать об их утонченных манерах, об их кажущемся отсутствии всякого интереса к общественному устройству, едва я начинаю сопоставлять оба эти факта с их космическим кораблем, который скорее напоминает ювелирную штуковину, на изготовление которой требуются сотни лет… — профессор Троусон запнулся, видимо потеряв мысль, и стал перетасовывать папки отчетов с неистовством пароходного шулера на Миссисипи, который наконец-то дорвался до чужой колоды.

— А не может быть так, что у нас просто в башке еще не хватает винтиков, чтобы их понять?