Мир Путина. Россия и ее лидер глазами Запада

Правительство Соединенных Штатов, напротив, не поддержало ни одного из кандидатов, но подчеркнуло важность честных, свободных и прозрачных выборов. Тем не менее неправительственные организации США совместно с европейскими группами гражданского общества участвовали в обучении украинских групп таким видам деятельности, как параллельный подсчет голосов и наблюдение за выборами. Многие официальные представители Соединенных Штатов и организаций по продвижению демократии рассматривали выборы на Украине как прецедент для политических преобразований на постсоветском пространстве, и Кремль понимал под этим прямой вызов своему влиянию в регионе. Фонд Сороса выделил $1,3 млн украинским неправительственным организациям, а Агентство США по международному развитию (АМР США) предоставило $1,4 млн на связанную с выборами деятельность, в том числе на подготовку Центральной избирательной комиссии[347]. Российские обозреватели, проявив глубокое непонимание того, как работала система США, позже сочли, что Сорос и Джордж Буш совместно способствовали смене режима на Украине, видимо, не принимая во внимание, что в 2004 г. Сорос тратил большие суммы денег на то, чтобы победить Буша на предстоящих выборах президента США. Однако американские фирмы по связям с общественностью также работали над тем, чтобы поднять рейтинги Януковича. В 2004 г. Янукович для помощи в избирательной кампании нанял Пола Манафорта, руководителя избирательной кампании Трампа в 2016 г., который ушел в отставку после того, как были раскрыты его украинские и российские связи, и впоследствии, входе расследования Мюллера выборов в США 2016 г., был заключен в тюрьму[348].

Результаты первого тура выборов были неокончательными. В период между первым и вторым туром Путин лично агитировал за Януковича. На следующий день после второго тура, 22 ноября 2004 г., Путин поздравил Януковича с победой еще до объявления результатов. Он был должным образом объявлен победителем. Однако все опросы избирателей, покидающих участки для голосования, и параллельный подсчет голосов неправительственными организациями указывали на фальсификацию подсчета голосов, что означало, что настоящим победителем был Ющенко. Тысячи украинцев при минусовой температуре начали собираться на заснеженном Майдане Незалежности («Площади Независимости»), требуя повторного проведения выборов. Протестующие заблокировали доступ к правительственным зданиям, фактически прекратив работу правительства на несколько недель. Ситуация вышла из тупика, когда государственный секретарь США Колин Пауэлл выбрал сторону Запада и объявил: «Мы не можем признать выборы на Украине законными»[349]. После этого президент Польши Александр Квасьневский и президент Литвы Валдае Адамкус возглавили процесс посредничества, который привел к повторному проведению выборов и победе Ющенко. Через четыре месяца после вступления в должность президента он посетил Вашингтон, выступил на совместном заседании Конгресса и удостоился бурной овации.

Кандидат Москвы проиграл, а кандидат Вашингтона выиграл. По крайней мере, именно так Кремль видел «Оранжевую революцию». Путин вложил личный и политический капитал в поддержку Януковича, но не достиг цели. Для Путина Украина теперь представляла двойной вызов: российским внешнеполитическим интересам и сохранению самого режима. Стремление Ющенко двигаться в сторону Запада угрожало политическим и экономическим связям России с ее важнейшим соседом и влиянию на него. Однако не менее угрожающим был и призрак украинского народа, выражающего протест коррумпированному, репрессивному правительству и свергающего его. Поэтому было удобно обвинить Соединенные Штаты в смене режима на Украине. Например, Сергей Марков, один из кремлевских «политтехнологов», в мае 2005 г. сказал, обращаясь к международной аудитории: «ЦРУ платило каждому демонстранту на Майдане по десять долларов в день за участие в протесте»[350]. Десятилетие спустя Кремль дал аналогичные комментарии по поводу событий на Майдане во время следующего крупного переворота. Дружественно настроенному американскому режиссеру Оливеру Стоуну Путин сказал, что после «Оранжевой революции» «мы увидели, как Запад расширяет свою политическую мощь и влияние на тех территориях, которые мы считали уязвимыми и важными для обеспечения нашей глобальной стратегической безопасности»[351].