Мир Путина. Россия и ее лидер глазами Запада

В январе 2017 г. эти новые развертывания НАТО состоялись. Развертывание в Польше стало крупнейшим внедрением войск США в Европу с 1991 г. Учитывая наследие Второй мировой войны, отправка Германией войск в Литву оставалась деликатным вопросом как для Германии, так и для Литвы; но эти тени прошлого затмили опасения по поводу России. Как только началось новое развертывание НАТО, Россия пригрозила ответными мерами. Пресс-секретарь Кремля Дмитрий Песков сказал: «Мы смотрим на это как на угрозу для нас. Это действия, которые угрожают нашим интересам, нашей безопасности. Тем более что речь идет о том, что третья страна наращивает свое военное присутствие у наших границ»[240]. Нет никаких признаков того, что развивающиеся по спирали реакция и обратная реакция в отношениях между НАТО и Россией стихают. Россия утверждает, что пришла в Крым, поскольку опасалась, что ее безопасность окажется под угрозой, если Украина присоединится к НАТО и альянс приблизится к ее границам. В свою очередь НАТО укрепила свои силы вблизи границ России, поскольку Прибалтийские страны и Польша ощущали угрозу. После чего Россия объявила, что ответит военным ударом на эти новые развертывания. Возможно ли выбраться из этого замкнутого круга?

Были бы отношения России с Западом качественно другими, если бы НАТО не расширилась? Если бы НАТО была расформирована в начале 1990-х гг., какой механизм безопасности мог бы ее заменить? Даже в 1992 г. ослабленная Россия, испытывающая на себе последствия распада СССР, все еще рассматривала бывшие республики Советского Союза как ближнее зарубежье, а не как независимые страны, обладающие суверенными правами. Она охотнее приняла то, что Центральная Европа стала независимой, однако все еще вряд ли была способна приступить к серьезному рассмотрению вопроса о том, какой, по ее мнению, должна быть евро-атлантическая система безопасности. И ОБСЕ, единственная существующая многосторонняя организация по безопасности, которая включает в себя Северную Америку, Европу, Россию и страны постсоветского пространства, не была заменой успешному военному союзу, который поддерживал мир на протяжении почти 50 лет. В 1990-х гг. Соединенные Штаты существенно сократили свое военное присутствие в Европе, и НАТО явным образом переключила свою миссию со сдерживания Советского Союза на совместную сбывшими коммунистическими странами работу по созданию «единой и свободной» Европы. В нестабильные годы после окончания холодной войны роспуск НАТО привел бы к опасному вакууму безопасности в Европе. И Россия была не в состоянии предложить или предоставить альтернативные механизмы.

Было бы членство России в НАТО ответом? Строго говоря, политика открытых дверей, проводимая НАТО, означала, что теоретически Россия имела право присоединиться, хотя это могло поставить под сомнение готовность НАТО встать на защиту России в возможном конфликте с Китаем. Однако, как объяснил высокопоставленный чиновник из администрации Клинтона, членство России в НАТО, вероятно, никогда не было реалистичным вариантом: «Причина, по которой членство России в НАТО так и не стало реальной возможностью, носит более глубокий характер, и о ней не всегда легко говорить. Отношение к членству России зависело оттого, как она станет членом, как ее вступление истолкуют обе стороны. Имело ли членство геополитическое обоснование или являлось тем, что нужно заслужить? Нужно было предложить России присоединиться из-за ее мощи или из-за того, что она честно приняла цели НАТО? То, как Россию вовлекали в другие международные организации, не служило хорошим примером»[241]. Русские, как однажды заметил Билл Клинтон, были «скверными участниками». Им не нравилось вступать в организации, правила которых они не разрабатывали и вынуждены были принимать. И во многих организациях, где они до сих пор состоят (за исключением ООН), они главенствовали, поскольку писали свои правила.

В годы, прошедшие после распада СССР, Россия весьма открыто высказывалась о том, что ей не нравится, однако обычно не могла представить позитивную программу действий для изменения ситуации. Она в значительной степени реагировала на западную политику, а когда проявляла инициативу, как на Украине в 2014 г., часто использовала военные и кибернетические инструменты в соседних странах и за их пределами.