Мир Путина. Россия и ее лидер глазами Запада

Создание жизнеспособных стран там, где их не было на момент распада СССР, было для новых государств сложной задачей. Кроме того, на протяжении последней четверти века особенно тяжелым для России был переход от имперской власти к постимперской — к признанию независимости своих соседей. Однако, вместо того чтобы рассматривать Россию Путина как стремящуюся восстановить СССР, правильнее сказать, что Кремль хотел бы, чтобы внешний мир, в частности Запад, относился к ней так, словно она была Советским Союзом: ядерной сверхдержавой, чьи интересы столь же законны, как и интересы любой другой великой державы, страной, которую следует уважать и которой по-прежнему стоит опасаться. Это означает признание того, что Россия имеет право на сферу привилегированных интересов на постсоветском пространстве. Как выразился один российский обозреватель: «Принимайте нас такими, какие мы есть; относитесь к нам, как к равным; и давайте будем вести бизнес там, где наши интересы совпадают»[253]. Однако в России достаточно реалистично смотрят на вещи, чтобы понимать, что они не смогут воссоздать СССР, и не хотят экономического бремени, которое сопровождало бы восстановление империи. Россия сегодня — это то, что можно назвать «постмодернистской империей, в которой многие физические черты империи исчезли, но имперский дух все еще присутствует и даже возрождается»[254].

Россия чувствует уверенность в своих правах по отношению к своим соседям, основанную на общей истории, языке и культуре, которые министр иностранных дел Лавров называл «цивилизационными общностями» на постсоветском пространстве. Она считает, что обладает droit de regard (правом контроля) в соседних странах. Национальная идентичность России в пространственном отношении простирается за пределы нынешних границ Российской Федерации до границ СССР, исключая Прибалтийские страны[255]. Уже сами слова, которыми русские привыкли называть страны бывшего СССР, — «ближнее зарубежье» — отражают тот факт, что Москва рассматривает Минск, Ереван или Нур-Султан (Астану) не как иностранные столицы, а как столицы субъектов с ограниченной самостоятельностью, с которыми Россия должна иметь отношения, отличные от отношений с державами «дальнего зарубежья». Эти внешние державы не должны относиться к соседям России так, как они относятся к другим, полностью независимым странам. С этими проблемами связан также важный аспект безопасности. Кремль рассматривает страны постсоветского пространства как часть своего периметра обороны и считает необходимым контролировать стратегическое пространство, в котором они расположены. Поэтому они не должны присоединяться к западным организациям в сфере безопасности, которые считаются враждебными основным интересам России, и прежде всего к НАТО[256].

Возможностям России оказывать влияние на соседние страны способствовало сохранение «постсоветского синдрома» во всех бывших советских республиках, за исключением Прибалтийских стран. Этот синдром существует постоянно; он наиболее ярко выражен в Центральной Азии и менее заметен у некоторых западных соседей России. Спустя почти три десятилетия после распада СССР в большинстве постсоветских государств едва ли укоренились верховенство закона, прозрачное управление, реальная политическая конкуренция и демократические институты, и их политические системы гораздо больше напоминают российскую, чем европейскую или американскую. Руководство странами постсоветского пространства осуществляют небольшие группы политических и/или семейных кланов, а номинально конкурентные выборы фактически находятся под контролем, и их результаты часто заранее предопределены. Один казахстанский чиновник сказал следующее: «Людям в Центральной Азии нужен явный лидер и управляемая модернизация». Личные связи и неофициальные знакомства более важны, чем институты управления, слабые по своей сути. Верховенство закона также слабо. Существует несколько прозрачных механизмов преемственности. Управление экономикой осуществляет небольшая элита, имеющая тесные связи с политическим руководством, и вместе они контролируют большую часть ресурсов страны. Широко распространены коррупция и кумовство. Свобода выражения мнений ограничена, а электронные СМИ подконтрольны государству или управляются магнатами, близкими к руководству страны. Коммерческие связи между российскими олигархами и состоятельными бизнес-магнатами в странах постсоветского пространства усиливают влияние российских способов ведения бизнеса. Однако Украина, Грузия, Армения и Молдова не проявляют всех свойств постсоветской системы. Они проводят конкурентные выборы, результаты которых невозможно предсказать, и обеспечивают большую свободу выражения мнений. В большинстве стран постсоветского пространства узы, связывающие их с Россией, зачастую сильнее тех, которые отделяют Россию от многих ее соседей. Кроме того, Россия, в отличие от США или ЕС, никогда не критикует своих соседей за нехватку демократии.