Мир Средневековья. Рождение Европы: эпоха великих завоеваний и выдающихся свершений

Несмотря на отсутствие сентиментальности в средневековом искусстве (хотя без исключения не обошлось, к примеру, в готике), сквозь его суровый внешний аскетизм временами прорывались отзывчивость и нежность. В ту эпоху, когда никакое примирение на политической и социальной почве было в принципе невозможно, да к нему и не стремились, возможно, только в высоком искусстве было достигнуто какое-то подобие гармонии. Мастер, который создал две парные скульптуры для собора в Страсбурге «Синагога» и «Церковь», с большей симпатией и теплотой изваял «Синагогу», нежели ее победоносную сестру. Анонимные скульпторы, трудившиеся на строительстве Наумбургского собора, придали образам апостолов черты крестьян-славян и наделили их достоинством, присущим немецким дворянам, донаторам храма; их статуи находятся на втором ярусе хоров. Искусство было способно наводить мосты между столь разными культурными мирами Западной Европы и Византии, Европы и стран ислама. Арабские архитектурные формы и техника возведения храмов были заимствованы зодчими Южной Франции, Италии и Сицилии. Далеко на севере в Брауншвейге, Германия, в это же время появился шедевр XII в. – рукописное Евангелие для городского собора. Одной из иллюстраций была сура Корана, написанная куфическим почерком. Что касается византийского искусства, то исследователи выделяют несколько периодов его влияния на европейское искусство начиная с IX столетия.

Возможно ли в таком случае говорить о примирении через искусство, через его шедевры, столь разных и противоположных миров средневековой цивилизации?

Многое говорит в пользу этого убедительного предположения. Например, это утверждение дает нам возможное объяснение причин постоянного повторения в скульптурных работах образов, пришедших из древности, – Одина и волка Фенрира, демонов и духов зла, героев саг и сказаний (Дитрих Бернский, например) и персонажей легенд Артуровского цикла. Это также объясняет появление в христианском искусстве богов Античности. Большей частью это заимствование проходило неосознанно. Тот же самый процесс проходил и в архитектуре. Но стоит только признать тот факт, что средневековые мастера понимали свою работу с камнем как служение Богу и как памятник своему мастерству, как сразу же становится понятным, что невозможно говорить о примирении. С торжеством готики, «властного стиля», была открыта новая область в искусстве; язык ее архитектуры превратился в лингва франка, то есть стал средством коммуникации между разными народами и странами Европы. Его первыми «пропагандистами» стали короли Франции и цистерцианцы, а князья церкви и светские властители быстро переняли новую моду. Эта победа была еще одним симптомом близящегося общеевропейского упадка, свидетельством перехода от эклектики открытой Европы к Европе закрытой, эпохи позднего Средневековья с унифицированной церковью и государством, стремившихся прежде всего к единообразию. Все же наряду с готикой продолжали существовать старые традиции архитектуры, и не только в Германии, где они получили новую жизнь в XIII в., когда готика была на пике своего развития. Готика различалась от страны к стране; английский, немецкий и итальянский стиль отличался от французского прототипа. Объединяющей их чертой была величественность и монументальность. В Италии и Провансе зарождение и развитие готики сопровождалось классическим возрождением, известным как Проторенессанс. Более того, декор поздней готики унаследовал фантастических чудовищ романского стиля, которые напоминают нам о том, что злые феи присутствуют при рождении красоты.