Мир, в котором я теперь живу (СИ)

В общем, был в моей жизни такой эпизод, когда мне во главе моих орлов пришлось призывать к порядку мятежные племена. Когда мы уже возвращались обратно, дозорные обнаружили прибившуюся к нашему отряду девчонку, которая оказалась дочерью одного из старейшин дружественного нам племени, где я с ближайшими соратниками немного погостил перед отъездом. Красотка рассказала мне сказку о том, что сбежала из дому потому, что ее хотели выдать замуж за страшного старика, которого она боится до дрожи. Я сделал вид, что поверил. В глубине души мне ее поступок понравился – ну, надо обладать определенной смелостью и решительностью, чтобы отважиться на такое. В то время женщины у меня не было, ну, я и подумал – вдруг у нас с ней и в самом деле что-то получится, когда мы узнаем друг друга получше? Короче говоря, оставил девчонку при себе, тем более что именно этого она и добивалась. Но… все сложилось совсем не так, как я ожидал.

Чтобы ты понимала, девчонка, по представлениям мужчин того времени, а может быть и этого, была самим совершенством: красивая, тихая, покорная, преданная, как собака. Вот именно – как собака. Потому что именно такое впечатление у меня складывалось, когда я смотрел ей в глаза – что я смотрю в глаза не женщине, а собаке.

За всю свою жизнь я не только ни разу не поднял руку на женщину, но даже и словом ни одну не обидел, считал, что это низко – обижать тех, кто и так обижен, хотя бы и той ролью, которую им отвели мужчины в жизни. Даже выдал когда-то кому-то в ответ на высказывание, что женщина – это такое существо, которое только силу понимает: сильный – лишь до тех пор сильный, пока не ударит слабого.

Но этой женщине удалось поколебать меня в моем терпимом отношении к женщинам вообще – порой я ловил себя на том, что меня от нее начинает ощутимо потряхивать. На любое свое слово или фразу слышал неизменное: да, господин. До абсурда доходило. Однажды я спросил у нее, какого цвета небо. Она отвечает:

«Голубое, господин».

«Правда? А, по-моему, оно красное в крапинку», - специально спросил, специально так сказал, интересно же – неужели и с этим согласится? И, представь себе, слышу в ответ:

«Конечно, оно красное в крапинку. Я просто не рассмотрела, господин».

Ну, от этого ответа моя обычная выдержка начала с кем-то мне изменять:

«Посмотри на меня внимательно – я похож на раба?»

«Нет, конечно, господин. Ты похож на царя».

«Тогда почему ты считаешь, что мне нужна рабыня?».

Опущенная голова и смиренное:

«Если я в чем-то провинилась – накажи меня, господин».

Знаешь, какое любимое развлечение у жизни? Переворачивать с ног на голову наши представления о ней. За несколько лет до этого я встретил рабыню, в которой достоинства было больше, чем в иной царице, она, в общем-то, и стала моей первой женщиной. И вот теперь судьба свела меня со свободной женщиной, дочерью уважаемого соплеменниками человека, которая, казалось, была рабыней по самой своей сути. Прогнать ее я не мог – ну, это все равно, что пнуть преданно заглядывающую тебе в глаза собаку. Спать с ней, как ей того хотелось, тоже не мог – после того, что я сотворил с собой в юности, мое тело реагировало лишь на тех, на кого реагировала душа.

Я честно пытался с этим бороться: провоцировал ее, специально был с ней резок, даже обидное что-то говорил, а сам думал при этом: «Ну, же, девочка, пошли меня туда, куда обычно посылают таких хамов, как я – и сама не заметишь, как на спине окажешься. Покажи мне, что у тебя есть характер, достоинство, что ты вообще – есть. Если бы у меня была склонность к рукоблудию, я бы, наверно, захотел тебя и такую. Но у меня такой склонности нет, так что извини». Ну, а как еще можно назвать близость с женщиной, которая на простой вопрос, нравится ли ей какая-то вещь, отвечает: если нравится тебе, господин, значит, нравится и мне? А чего мне стоило приучить ее называть меня по имени! Иной город взять легче. Тысячу раз просил – никакого результата. В конце концов, психанул и пригрозил, что замуж отдам за одного своего товарища, если она еще раз назовет меня господином, когда мы одни – только это и помогло. В общем, на все мои провокации она так и не поддалась.

Ладно, не желаешь реагировать на мои выпады – сделаем по-другому. Ты хочешь меня? Хочешь. Значит, будешь спать со мной в одной постели. Если действительно хочешь – значит, сделаешь что-нибудь, чтобы получить желаемое. Ну, я мужчина – и логика у меня мужская, ничего с этим не поделаешь. Честное слово – это был, наверно, единственный случай в моей жизни, когда даже моя внутренняя сущность не стала бы протестовать против женской ласки. Но… безрезультатно. Сожмется в комочек на краю кровати – и страдает молча. Да лучше б ты и в самом деле между ног ко мне сонному залезла, чем Афродите своей безостановочно молилась! Человек, который не желает слышать, что ему говорят, не желает думать и делать выводы, но при этом считает, что ему не дают того, что он заслуживает, как по мне, именно этого и заслуживает – не получить желаемого.