Мир внутри: вы – история человечества

61 Конфликт между инстинктом и обусловленностью

К.Дж. хотела узнать, почему с определенного момента ее жизни ею управлял некий внутренний голос. За многолетний период своего присутствия этот голос полностью изменил и оформил ход ее жизни. Именно этот голос сказал ей, чтобы она пришла сюда. Она стала зависеть от него во всех своих мыслях и действиях, она ему подчинялась. Когда-то голос сказал ей, что смолкнет, если она придет сюда; и она уже приходила, теперь голос молчит. Чем был этот голос? Был ли он реальным? Был ли он некоей высшей сущностью, овладевшей ею? Почему в ней присутствует эта двойственность?

Разве двойственность не присуща почти каждому человеку? Люди могут использовать разные термины, разные определения – высшее и низшее «я», хорошее и плохое, истинное и ложное, и так далее, – но в основе всего этого лежит конфликт противоположностей. Этот конфликт принимает разные формы и имеет разные особенности и уклоны: конфликт между инстинктом и обусловленностью, между врожденным и приобретенным, между внутренним и внешним. Такой конфликт является болезненным, дезинтегрирующим и должен быть разрешен, иначе не будет покоя, не будет творческого счастья. Внутреннее посылает знаки посредством сновидений, предостерегающих сигналов, голосов – в зависимости от остроты кризиса. И эти голоса, сны, знаки исходят из нас самих. Мы сами являемся противоположностями: мы – внешнее и внутреннее, обусловленность и инстинкт, и так далее. Нам нравится самих себя вводить в заблуждение мыслями о том, что такой голос представляет собой некую высшую сущность. Это нам льстит, придает важности, но суть конфликта никуда не уходит. Нам следует обратить внимание именно на это и не привязываться ни к какой приятной для нас иллюзии. Мы не должны зависеть от нее никоим образом, поскольку она порождает страх, отсутствие здоровой уверенности в себе, которая не является ни враждебностью, ни сопернической амбициозностью.

Большинство из нас, обладающее хоть какой-то наблюдательностью, отличает хорошее от дурного. «Инстинктивно» мы чувствуем, «что-то» нам подсказывает, но обусловленность – внешнее – слишком сильна, слишком напориста, слишком требовательна. И мы ей уступаем. Внешнее – обусловленность – мы создали нашими страстями, недоброжелательностью и невежеством, так же как мы создали и внутреннее – инстинкт. Мы являемся и мыслящим, и мыслью. Нам нравится отождествлять себя с одним и отмежевываться от другого. Такое отождествление и отвержение мешает осознаванию конфликта. Мы должны понять весь сложный механизм мыслящего и его мысли. Разве они отделены друг от друга? Разве при исследовании мысли не обнаруживается мыслящий? Разве этот сложный механизм не является одновременно и мыслящим, и его мыслью? Без одного нет другого. Весь этот механизм – это эго, мыслящий и его мысль, высшее и низшее «я», неисчислимые части и частицы. Точно так же как существует эго – результат желания в прошлом и настоящем, – должна существовать двойственность, «я» и «не я», конфликт противоположностей. Это желание принимает разные формы – тонкие и грубые – чувственных удовольствий, мирских забот или благосостояния, личностной непрерывности.

Благодаря постоянному осознаванию каждой мысли и каждого чувства, благодаря продумыванию и прочувствованию их до конца, желание и его вечно пылающий конфликт прекращают свое существование. Отождествление – принятие или отвержение – препятствует завершению мыслей и чувств. Однако только с их завершением приходит свобода от желаний. Только тогда приходят радость и покой.

62 Между осознанностью и отвлеченностью

К. Л. был расстроен своей слабостью. Он сказал, что не может хранить верность своему желанию быть осознанным; в течение какого-то времени он может поддерживать осознанность, но затем позволяет себе отвлекаться, становиться рассеянным. Он сказал, что из-за всего этого он сам себе противен. Каждый раз, бывая осознанным, он уже знает наперед, что дальше его ждет период отвлечения, дезинтеграции. Он с грустью добавил, что с ним, должно быть, что-то не так.

Эти постоянные сжатия и расширения, интеграция и дезинтеграция изматывают, приводя к потере чувствительности ума и сердца. Усилие и последующая рассеянность ослабляют структуру устойчивого понимания; в этом расточительном процессе теряется необходимая уму гибкость. Как перепады от одного эмоционального всплеска к другому, от одного удовольствия к другому, от одного

так называемого духовного подъема к другому, приводят к потере гибкости, так же и постоянный конфликт между периодами осознанности и отвлеченности с его пустой растратой сил ведет к отупению от усталости и запутанности, о чем ему известно. Это затрудняет восприятие и способность к пониманию.