Мировая история и социальный интеллект

страны. Желание Фукуямы смягчить «теорию модернизации» и его

увлечение «тимосом» или «жаждой признания» мешают ему осознать

довольно очевидный для обывателя факт, что условия жизни для него

важнее много другого, даже культуры в которой он вырос (по крайней

мере, миграция на Запад красноречиво свидетельствует об этом).

Помимо этого он совершенно не понимает, что более миролюбивое

сознание жителей западного мира – прямое следствие более уровня

благосостояния и качества жизни. Очевидно, что большая

продолжительность жизни, развитие здравоохранения и материальное

благосостояние отбивают охоту рисковать жизнью и имуществом (есть

что терять, «кроме цепей»), а не результат даруемого либеральной

демократией равного признания. Поэтому фантазии Ницше и Фукуямы,

что в нынешних жителях западного мира вдруг проснется «человек

прошлого», так и останутся только ими.

Раздел I

Столкновение цивилизаций и преобразование мирового

порядка

После публикации Фукуямой его статьи, а затем и книги у него,

естественно, появились оппоненты, самым главным из которых стал

американский политолог Сэмюэль Хантингтон. Он так же

первоначально изложил свое понимание будущего мировой

политической системы, последующего за окончанием «холодной

войны», в написанной им в 1993 году статье под названием

“Столкновение цивилизаций?”, после чего развил высказанные в ней

идеи в своей книге “Столкновение цивилизаций и преобразование

мирового порядка”, увидевшей свет тремя годами позже. Если первый

положил в основу своей модели концепцию «теории модернизации» и

гегелевский «историзм», то Хантингтон – старую концепцию «мира

цивилизаций», восходящую к Джанбатисте Вико и отточенную в работах

Освальда Шпенглера, Арнольда Тойнби и других.

Итак, по версии Хантингтона, ранее конфликты разворачивались между

монархами, стремящихся расширить свои земельные владения,

приобрести богатства и увеличить число подданных. Потом (после

периода становления европейских наций) по меткому выражению

историка Р. Палмера “войны между королями сменились конфликтами

между народами”. Последние, в свою очередь, в результате русской

революции и прихода к власти фашистских режимов, уступили свое

место конфликту идеологий. Причем все перечисленные конфликты

были преимущественно конфликтами западной цивилизации - У. Линд

называл их “гражданскими войнами Запада”. Теперь же “В центр

выдвигается взаимодействие между Западом и не-западными

цивилизациями. На новом этапе народы и правительства не-западных

цивилизаций уже не выступают как объект истории – мишенью

западной колониальной политики, а наряду с Западом начинают сами

двигать и творить историю”. “Я полагаю, что в нарождающемся мире

основным источником конфликтов будет не идеология и не экономика.

Важнейшие границы, разделяющие человечество, и преобладающие

источники конфликтов будут определяться культурой: Нация –

государство останется главным действующим лицом в международных

делах, но наиболее значимые конфликты глобальной политики будут

разворачиваться между нациями и группами, принадлежащими

различным цивилизациям. Столкновение цивилизаций станет

доминирующим фактором мировой политики. Линии разлома между

цивилизациями – это и есть линии будущих фронтов” (С. Хантингтон.

Столкновение цивилизаций? Раздел I. 1993).

По его мнению, центральной осью мировой политики завтрашнего дня

стане конфликт между Западом и остальным миром. Его причины в том,

что первый обладает значительной военной и экономической мощью, а

также из-за того, что он пытается насильственно принести в другие

цивилизации свои основополагающие ценности (индивидуализм, права

человека, верховенство закона, отделение церкви от государства),

вызывая ответную реакцию, обусловленную стремлением укрепить

исконные ценности собственной культуры. Здесь Хантингтон следует за

мнением сингапурского политолога Кишора Махбубани; последний

утверждал, что у не-западных стран, в сущности, есть три варианта

действий: самоизолироваться по примеру Северной Кореи или Бирмы;

попробовать примкнуть к Западу, приняв его ценности и институты; или

попытаться создать противовес Западу, расширяя сотрудничество с

другими не-западными странами, сохраняя свои ценности и культуру

(см. К. Махбубани. Запад и остальные. 1992).

В современном глобальном мире люди все чаще задают себе вопрос:

Кто мы? “Люди определяют себя, через происхождение, религию, язык,

историю, ценности, обычаи и общественные институты” (С. Хантингтон.

Столкновение цивилизаций и преобразование мирового порядка. Часть

1. Глава 1. 1996). И далее, “философские воззрения,

основополагающие ценности, социальные отношения, обычаи и общие

взгляды на жизнь значительно различаются в разных странах”.

Соответственно: “Характер связей между странами, общность

интересов и антагонизм, определяются общностью или различием

культурных связей” (Часть1. Глава 1).

Однако, при всем этом наивысшая культурная общность людей и

самый широкий уровень культурной идентификации – цивилизация;

принадлежность к ней определяется как объективными элементами,