Мировые финасовые кризисы. Мании, паники, крахи

Несчастный случай может ускорить кризис, но иногда те же последствия могут иметь действия властей, направленные на его предотвращение. Эту тему осветил Фоксвел, когда рассматривал кризис 1808-1809 гг.:

Отказ от кредитования почти всегда является опасным. Индивидуальная поддержка, особенно со стороны национального банка, вызывает негативную реакцию. Поэтому банк предпочел прибегнуть к средству, использованному в 1795-1796 гг., когда помощь была распределена пропорционально... [При сокращении денежного оборота] это привело к серьезному усилению давления на рынок и увеличению риска начала паники... При этом банк брал на себя ответственность за платежеспособность множества мелких, плохо управляемых финансовых учреждений [провинциальных банков] из-за опасений того, что их банкротство спровоцирует общий крах кредитной системы [49].

Фоксвел точно описал создавшуюся дилемму. Отсутствие финансовой дисциплины позволит рынку кредита расшириться до опасного уровня; однако применение жестких мер может стать тем булавочным уколом, который взорвет «пузырь» и вызовет крах.

► БУЛАВОЧНЫЙ УКОЛ

Природа ценового «пузыря» такова, что, в конечном счете, он будет проколот и лопнет, как детский воздушный шар. «Пузырь», сформированный на японских рынках недвижимого имущества и акций, был проколот приходом нового управляющего Банка Японии, который в начале 1990 г. проинструктировал банки ограничивать рост ссуд на приобретение недвижимого имущества в общей массе выдаваемых ссуд, объем которых, по оценкам, увеличивался на 5-6% в год. Сокращение нормы прироста ипотечных ссуд означало, что некоторые частные и корпоративные заемщики уже не могли взять достаточно крупный новый кредит, чтобы расплатиться по старым долгам, и, таким образом, для получения наличных они должны были начать продавать часть приобретенного недвижимого имущества. Однако, если бы даже такой команды не последовало, нашелся бы иной способ для того, чтобы уколоть и взорвать раздувшийся ценовой «пузырь».

Конец американского фондового «пузыря» 1990-х гг. наступил в результате «укола», произведенного ФРС в 2000 г., когда она посчитала нужным забрать с финансового рынка часть закачанной в него за предыдущие 6 месяцев ликвидности, которая была направлена на решение «проблемы двухтысячного года». Зта проблема зародилась из предположения, что компьютерные системы из-за недостатка разрядности не смогут адекватно работать при появлении в текущей дате числа «2000». Федеральное правительство заключило, что решению этой проблемы способствует предоставление финансовой системе большей ликвидности. В итоге, к концу 1999 г. федеральное правительство начало денежную накачку. Этим деньгам должно было найтись применение, и часть их пошла на увеличение котировок акций. Смена тысячелетий прошла без эксцессов, а последующее изъятие ликвидности привело к повышению процентных ставок.

Причиной взрывов ценовых «пузырей» во многих азиатских странах в 1997 г. стал «инфекционный эффект». Девальвация тайского бата, объявленная 2 июля 1997 г., стала своего рода громким призывом. Практически все страны региона (кроме Тайваня и Сингапура) имели торговые дефициты, которые покрывались за счет иностранных займов. Азиатские компании стремились заимствовать доллары, потому что процентные ставки по таким обязательствам были значительно ниже, чем процентные ставки по ссудам в их собственных национальных валютах. Когда бат был обесценен, иностранные кредиторы осознали, что азиатские страны больше не в состоянии поддерживать обменный курс своих валют без привлечения дополнительных иностранных займов. В результате приток капитала в этот регион резко уменьшился, и пророчество иностранных кредиторов оказалось само-реализованным.