Читаем Мировые религии. Индуизм, буддизм, конфуцианство, даосизм, иудаизм, христианство, ислам, примитивные религии полностью

Сила такого порядка – безграничная, ибо Бог всемогущ, – внушает страх, и будет справедливым утверждать, что мусульмане боятся Аллаха. Однако это не подобострастный страх перед вспыльчивым тираном. Скорее, по утверждению мусульман, это единственная эмоция, уместная – все прочие подразумевают отрицание в техническом, психологическом смысле этого слова, – в том случае, когда человеческое существо сталкивается со всей грандиозностью последствий своей правоты или ошибки с точки зрения бескомпромиссно нравственной вселенной; более того, только в условиях этой эмоции убеждения и взгляды являются решающими, потому что порождают поступки. Если нигилизм – диссипация различий, своего рода нравственное выравнивание посредством энтропии, то вселенная Аллаха – прямая противоположность этому. Благо и зло имеют значение. У каждого выбора есть последствия, и пренебрегать ими так же пагубно, как взбираться на гору с завязанными глазами. Вера в Коран занимает ключевое место потому, что является аналогом оценки альпинистом горы Эверест: ее величие очевидно, как и опасность, которую она представляет. Ошибки могут оказаться губительными. Здесь полностью задействованы коранические образы рая и ада; но как только мы осваиваемся со страхом, который внушает присущая жизни ненадежность, другие, менее острые страхи утихают. Второй, опорный корень слова «ислам» – «покой».

Этот последний момент важно помнить, потому что священный ужас, который наводит Аллах, вызывает у студентов с Запада, только начинающих изучать Коран, мысль о превосходстве этого ужаса над милосердием Божиим. Аллаха видят как сурового и гневливого судию, деспотичного и безжалостного. Это явная ошибка толкования; о сострадании и милосердии Аллаха в Коране упоминается 192 раза – по сравнению с 17 упоминаниями о его гневе и возмездии. Он – Господь миров, который также

Святой, Умиротворенный, Преданный, Защитник Его слуг, Опекун сирот, Проводник заблудших, Избавитель от всех напастей, Друг обездоленных, Утешитель страждущих; в Его руке благо, Он великодушный Господь, Добрый, Внимающий, Близкий, Сострадающий, Милосердный, Многое прощающий, любовь которого к человеку нежнее любви птицы-матери к птенцам[193].

Милостью Аллаха мир Корана в конечном итоге является миром радости. В нем есть и воздух, и солнце, и уверенность – не только в высшей справедливости, но и в помощи на пути и в прощении для раскаявшихся.

Клянусь утром! Клянусь ночью, когда она успокаивается (или покрывается мраком)! Не покинул тебя твой Господь и не возненавидел. Воистину, будущее для тебя лучше, чем настоящее. Господь твой непременно одарит тебя, и ты будешь удовлетворен. Разве Он не нашел тебя сиротой и не дал тебе приют? (93:1–8)

Стоя под благодатными небесами Аллаха, мусульманин способен в любую минуту вознестись сердцем и душой непосредственно в божественное присутствие, где обретет и силы, и наставление для нелегкого жизненного пути. Доступ открыт потому, что несмотря на бесконечные различия человеческого и божественного, никакие препятствия их не разделяют.

Мы ближе к нему, чем яремная вена… Даже если ты будешь говорить громко, Ему все равно известно тайное и сокрытое… Ему известно то, что на суше и в море. Даже лист падает только с Его ведома. Нет ни зернышка во мраках земли, ни чего-либо свежего или сухого, чего бы не было в ясном Писании (50:16, 20:7, 6:59).

Перейти на страницу:

Все книги серии Религии, которые правят миром

История Библии. Где и как появились библейские тексты, зачем они были написаны и какую сыграли роль в мировой истории и культуре
История Библии. Где и как появились библейские тексты, зачем они были написаны и какую сыграли роль в мировой истории и культуре

Библия — это центральная книга западной культуры. В двух религиях, придающих ей статус Священного Писания, Библия — основа основ, ключевой авторитет в том, во что верить и как жить. Для неверующих Библия — одно из величайших произведений мировой литературы, чьи образы навечно вплетены в наш язык и мышление. Книга Джона Бартона — увлекательный рассказ о долгой интригующей эволюции корпуса священных текстов, который мы называем Библией, – о том, что собой представляет сама Библия. Читатель получит представление о том, как она создавалась, как ее понимали, начиная с истоков ее существования и до наших дней. Джон Бартон описывает, как были написаны книги в составе Библии: исторические разделы, сборники законов, притчи, пророчества, поэтические произведения и послания, и по какому принципу древние составители включали их в общий состав. Вы узнаете о колоссальном и полном загадок труде переписчиков и редакторов, продолжавшемся столетиями и завершившемся появлением Библии в том виде, в каком она представлена сегодня в печатных и электронных изданиях.

Джон Бартон

Религиоведение / Эзотерика / Зарубежная религиозная литература

Похожие книги

100 великих кладов
100 великих кладов

С глубокой древности тысячи людей мечтали найти настоящий клад, потрясающий воображение своей ценностью или общественной значимостью. В последние два столетия всё больше кладов попадает в руки профессиональных археологов, но среди нашедших клады есть и авантюристы, и просто случайные люди. Для одних находка крупного клада является выдающимся научным открытием, для других — обретением национальной или религиозной реликвии, а кому-то важна лишь рыночная стоимость обнаруженных сокровищ. Кто знает, сколько ещё нераскрытых загадок хранят недра земли, глубины морей и океанов? В историях о кладах подчас невозможно отличить правду от выдумки, а за отдельными ещё не найденными сокровищами тянется длинный кровавый след…Эта книга рассказывает о ста великих кладах всех времён и народов — реальных, легендарных и фантастических — от сокровищ Ура и Трои, золота скифов и фракийцев до призрачных богатств ордена тамплиеров, пиратов Карибского моря и запорожских казаков.

Андрей Юрьевич Низовский , Николай Николаевич Непомнящий

История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
Николай II
Николай II

«Я начал читать… Это был шок: вся чудовищная ночь 17 июля, расстрел, двухдневная возня с трупами были обстоятельно и бесстрастно изложены… Апокалипсис, записанный очевидцем! Документ не был подписан, но одна из машинописных копий была выправлена от руки. И в конце документа (также от руки) был приписан страшный адрес – место могилы, где после расстрела были тайно захоронены трупы Царской Семьи…»Уникальное художественно-историческое исследование жизни последнего русского царя основано на редких, ранее не публиковавшихся архивных документах. В книгу вошли отрывки из дневников Николая и членов его семьи, переписка царя и царицы, доклады министров и военачальников, дипломатическая почта и донесения разведки. Последние месяцы жизни царской семьи и обстоятельства ее гибели расписаны по дням, а ночь убийства – почти поминутно. Досконально прослежены судьбы участников трагедии: родственников царя, его свиты, тех, кто отдал приказ об убийстве, и непосредственных исполнителей.

А Ф Кони , Марк Ферро , Сергей Львович Фирсов , Эдвард Радзинский , Эдвард Станиславович Радзинский , Элизабет Хереш

Биографии и Мемуары / Публицистика / История / Проза / Историческая проза
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное