Мировые религии. Индуизм, буддизм, конфуцианство, даосизм, иудаизм, христианство, ислам, примитивные религии

В большинстве отношений Православная Церковь близка к Римско-Католической, ведь на протяжении более половины своей истории они составляли одно целое. В ней чтят те же семь таинств и толкуют их в фундаментальном отношении точно так же, как принято в Римско-Католической Церкви. По вопросу обучающей власти имеются некоторые отличия, но даже в этом случае предпосылки одинаковы. Если предоставить возможность интерпретировать христианскую веру кому угодно, она распадется на противоречивые утверждения и массу неопределенностей. Долг церкви – оберегать веру от такой участи, и Бог помогает ей в этом; Святой Дух защищает официальные заявления Церкви от ошибок. В этом заключается сходство церквей. Различий два. Одно из них имеет отношение к масштабам. Православная Церковь считает вопросы, по которым необходимо единодушие, менее многочисленными, чем Римско-Католическая Церковь. В теории к таким вопросам могут относиться лишь упомянутые в Писании, то есть Церковь вправе толковать учения, но не может создавать их. На практике Церковь пользовалась своей прерогативой интерпретатора всего семь раз, во время семи Вселенских соборов, проведенных до 787 года. Таким образом, Православная Церковь считает: хотя пункты, в которые обязан верить христианин, однозначны, их количество сравнительно невелико. Строго говоря, все решения, к которым пришли Вселенские соборы, заключаются в символах веры; при их наличии нет необходимости в догматических заявлениях по таким вопросам, как чистилище, отпущение грехов, непорочное зачатие или Взятие Пресвятой Девы Марии в небесную славу – последнее в православии принято, но не провозглашено в качестве догмы. Католики относятся к таким догматам положительно, как к развитию учения, в то время как православные считают их «нововведениями». Обобщая различия, можно сказать, что латинская Церковь делает акцент на развитии христианской доктрины, в то время как греческая – на ее преемственности, утверждая, что у Церкви и не было потребности осуществлять свою обучающую власть вне Вселенских соборов. То, что называют «магистерием», укладывается в эту разницу, ибо ничто не характеризует восточный опыт так, как крупные университетские центры Болоньи и Парижа. Если же мы зададимся целью найти образ, олицетворяющий римский католицизм, на ум приходит Средневековье. Его аналогом для восточного православия являются отцы Церкви.

Еще один аспект, в котором представления восточной Церкви о ее роли обучающей власти отличаются от западных, относится к средствам достижения ее догм. Как мы уже видели, Католическая Церковь считает, что заключительную оценку им дает папа римский; когда он объявляет именно эти решения, Святой Дух удерживает его от ошибок. В Восточной Церкви нет папы, и если нам требуется наглядный пример разницы между двумя церквями, то вот он. Так что Восточная Церковь убеждена, что истина открыта посредством «совести Церкви», где этим выражением именуется консенсус христиан в целом. Разумеется, над этим консенсусом требуется работать, для чего и предназначены церковные соборы. Когда епископы всей Церкви собираются на Вселенский собор, их коллективное суждение воздвигает истине Божией незыблемый памятник[242]. Было бы корректно сказать, что Святой Дух оберегает их решения от ошибок, но духу Восточной Церкви в большей мере соответствовало бы высказывание, что Святой Дух оберегает разум христиан как единое целое от впадения в ошибки, ибо решения епископов считаются не более чем фокусирующим мысли последнего.

И мы подходим к одному из особых ключевых моментов Восточной Церкви. Поскольку во многих отношениях она занимает среднее положение между римским католичеством и протестантизмом, ярко выраженные особенности выявить в ней труднее; но если бы нам предстояло выбрать две из них (как в наших заметках о римском католицизме), одной были бы необычные совместные представления о Церкви.

Общим для всех христиан является взгляд на Церковь как на мистическое тело Христа. И точно так же, как части тела соединены в общем благополучии или недуге, так взаимосвязаны и жизни христиан. Все христиане признают учение, согласно которому они «один для другого члены»; но если вопросы степени печально известны трудностью их определения, можно утверждать, что Восточная Церковь относится к этой мысли серьезнее, чем римское католичество или протестантизм. Каждый христианин стремится к своему спасению совместно с остальной Церковью, а не индивидуально, чтобы спасти отдельно взятую душу. В русской ветви православия об этом бытует высказывание: «Проклятым можно быть в одиночку, но спасенным – только вместе с другими». Православие заходит еще дальше. Оно принимает всерьез слова святого Павла о том, что вся вселенная «стенает и мучится» в ожидании искупления. Не только судьба отдельно взятого человека связана со всей Церковью: он отвечает за помощь в освящении целого мира природы и истории. Благополучие всего сущего в некоторой мере зависит от того, какой вклад вносит в это сущее каждый или что отнимает у него.