Читаем Мировые религии. Индуизм, буддизм, конфуцианство, даосизм, иудаизм, христианство, ислам, примитивные религии полностью

Следовательно, во имя Господа Бога, который выше всех ограничений и искажений конечного существования, все человеческие притязания на абсолютную истину или окончательность должны быть отвергнуты. Несколько примеров укажут, что означает этот принцип на практике. Протестанты не в состоянии принять догмат о непогрешимости папы римского, поскольку это означало бы полное прекращение критики мнений, которые, будучи пропущенными через разум человека, не могут, с точки зрения протестантов, в полной мере избежать риска ограничений или предвзятости. Символам веры и официальным заявлениям можно верить всецело и искренне. Но выводить их из-под очищающего перекрестного огня сомнений и критики – значит абсолютизировать нечто конечное, возвышать кумира до положения, которое следует отводить одному Богу.

Примеры того, что протестанты считают идолопоклонством, не ограничиваются другими сектами или религиями. Протестанты признают, что склонность абсолютизировать относительное является всеобщей; она возникает в их среде так же, как в любой другой, в итоге сам протестантизм нуждается в постоянной самокритике и реформировании. Основная форма идолопоклонства протестантов – библиопоклонство. Они в самом деле верят, что Бог общается с людьми посредством Библии так, как ни одним другим способом. Но возвышать Библию как книгу, поднимая ее до положения выше критики, настаивать на том, что каждое слово и буква продиктованы непосредственно Богом и не могут содержать никаких исторических, научных и прочих неточностей, – опять-таки забывать о том, что слово Божие входит в мир, неизбежно проходя сквозь человеческий разум. Еще один распространенный пример идолопоклонства в протестантизме – обожествление личного религиозного опыта. Его убежденность в том, что вера должна быть жизненным опытом, часто приводит к тому, что протестанты считают любой полученный в жизни опыт вызванным Святым Духом. Возможно, так и есть, но опыт никогда не бывает обусловлен исключительно Духом. Дух вынужден заполнять человека, как сосуд, и это значит, что целое неизменно оказывается составным.

Отвергая все подобные абсолюты, протестантизм старается придерживаться первой заповеди: «Да не будет у тебя других богов пред лицем Моим» (Исх 20:3). В этом требовании содержится отрицание, и для многих само слово «протестант» тоже имеет преимущественно негативный оттенок. Разве не тот человек называется протестантом, который возражает против чего-либо? Мы уже видели, что так и есть: протестанты, которые действительно таковы, непрестанно протестуют против узурпации места Бога чем-либо меньшим, нежели Бог. Но протестантский принцип может быть и позитивным, именно так и происходит, если учесть его значение в целом. Это протест против идолопоклонства, потому что он свидетельствует за («про-тестант» – тот, кто свидетельствует за что-либо) верховную власть Бога в человеческой жизни.

Но как Бог входит в человеческую жизнь? Утверждение, что Бога нельзя отождествлять с чем-либо в этом осязаемом и зримом мире, оставляет человека в растерянности посреди Божьего океана. Несомненно, Бог окружает нас, но чтобы добиться от человека осознания, божественное должно быть сосредоточенным и сфокусированным.

Именно здесь, с точки зрения протестантов, Библия играет видную роль. В библейских повествованиях о том, как Бог действовал посредством Израиля, посредством Христа и посредством ранней Церкви, мы находим четкое описание великой милости Бога и рассказ о том, как люди могут обрести новую жизнь, приобщившись к божественному. В этом смысле Библия является для протестантов высшим авторитетом. Но обратите внимание, каков этот смысл. Ее авторитетность в том, что когда люди читают о благодати Божией, выказывая истинную открытость и стремление к Богу, Бог находится в высшей точке пересечения божественного и человеческого. В этом случае в большей мере, чем где-либо еще в мире времени и пространства, у людей появляется шанс уловить не только разумом, но и всем своим существом истину о Боге и об отношениях, в которых Бог пребывает с их жизнью. Никакие вторичные толкования соборов, мирян или богословов не сравнятся с этим опытом и не заменят его. Слово Божие должно звучать непосредственно для каждой конкретной души. Вот чем объясняется внимание, которое протестанты уделяют Библии как живому слову Божию.

Перейти на страницу:

Все книги серии Религии, которые правят миром

История Библии. Где и как появились библейские тексты, зачем они были написаны и какую сыграли роль в мировой истории и культуре
История Библии. Где и как появились библейские тексты, зачем они были написаны и какую сыграли роль в мировой истории и культуре

Библия — это центральная книга западной культуры. В двух религиях, придающих ей статус Священного Писания, Библия — основа основ, ключевой авторитет в том, во что верить и как жить. Для неверующих Библия — одно из величайших произведений мировой литературы, чьи образы навечно вплетены в наш язык и мышление. Книга Джона Бартона — увлекательный рассказ о долгой интригующей эволюции корпуса священных текстов, который мы называем Библией, – о том, что собой представляет сама Библия. Читатель получит представление о том, как она создавалась, как ее понимали, начиная с истоков ее существования и до наших дней. Джон Бартон описывает, как были написаны книги в составе Библии: исторические разделы, сборники законов, притчи, пророчества, поэтические произведения и послания, и по какому принципу древние составители включали их в общий состав. Вы узнаете о колоссальном и полном загадок труде переписчиков и редакторов, продолжавшемся столетиями и завершившемся появлением Библии в том виде, в каком она представлена сегодня в печатных и электронных изданиях.

Джон Бартон

Религиоведение / Эзотерика / Зарубежная религиозная литература

Похожие книги

100 великих кладов
100 великих кладов

С глубокой древности тысячи людей мечтали найти настоящий клад, потрясающий воображение своей ценностью или общественной значимостью. В последние два столетия всё больше кладов попадает в руки профессиональных археологов, но среди нашедших клады есть и авантюристы, и просто случайные люди. Для одних находка крупного клада является выдающимся научным открытием, для других — обретением национальной или религиозной реликвии, а кому-то важна лишь рыночная стоимость обнаруженных сокровищ. Кто знает, сколько ещё нераскрытых загадок хранят недра земли, глубины морей и океанов? В историях о кладах подчас невозможно отличить правду от выдумки, а за отдельными ещё не найденными сокровищами тянется длинный кровавый след…Эта книга рассказывает о ста великих кладах всех времён и народов — реальных, легендарных и фантастических — от сокровищ Ура и Трои, золота скифов и фракийцев до призрачных богатств ордена тамплиеров, пиратов Карибского моря и запорожских казаков.

Андрей Юрьевич Низовский , Николай Николаевич Непомнящий

История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
Николай II
Николай II

«Я начал читать… Это был шок: вся чудовищная ночь 17 июля, расстрел, двухдневная возня с трупами были обстоятельно и бесстрастно изложены… Апокалипсис, записанный очевидцем! Документ не был подписан, но одна из машинописных копий была выправлена от руки. И в конце документа (также от руки) был приписан страшный адрес – место могилы, где после расстрела были тайно захоронены трупы Царской Семьи…»Уникальное художественно-историческое исследование жизни последнего русского царя основано на редких, ранее не публиковавшихся архивных документах. В книгу вошли отрывки из дневников Николая и членов его семьи, переписка царя и царицы, доклады министров и военачальников, дипломатическая почта и донесения разведки. Последние месяцы жизни царской семьи и обстоятельства ее гибели расписаны по дням, а ночь убийства – почти поминутно. Досконально прослежены судьбы участников трагедии: родственников царя, его свиты, тех, кто отдал приказ об убийстве, и непосредственных исполнителей.

А Ф Кони , Марк Ферро , Сергей Львович Фирсов , Эдвард Радзинский , Эдвард Станиславович Радзинский , Элизабет Хереш

Биографии и Мемуары / Публицистика / История / Проза / Историческая проза
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное