Миртаит из Трапезунда

– У нас появились сведения о том, что чепни во главе с беем Давлетом собираются напасть на Трапезунд.

– Что за чушь, великий логофет?! – отмахнулся от своего чиновника василевс.

– Боюсь, что мы должны воспринять эти неприятные новости очень серьезно, государь, – не отчаивался и продолжал настаивать Никита Схоларий.

– Объясни мне, от кого именно тебе известно о готовящемся нападении на Трапезунд? – решил уточнить Василий. – Это поведал Агапиту брат бея Давлета Авшар? Если так, то я не стал бы слепо верить тюрку.

– Авшар как раз-таки приложил все усилия, чтобы убедить Агапита в обратном.

– Тогда каким образом ты получил подобные сведения? Не от пророков ведь да прорицателей?

– Нет, мой император. Эти важные сведения добыл для нас вот этот мальчик, – и Никита Схоларий рукой подозвал меня к себе.

Я приблизился к великому логофету на своих одеревенелых от волнения ногах и низко поклонился императору. Государь Трапезунда сидел в двух шагах от меня и даже на одно мгновение удостоил меня своим взглядом.

– Кто этот мальчик, великий логофет? – с явным недоверием спросил император.

– Его зовут Филат. По моему приказу он обучался тюркскому языку. Вместе с Агапитом в качестве его незаметного слуги парень был отправлен в лагерь к Авшару, чтобы слушать разговоры туркоман и передать нам то, о чем те не станут говорить открыто.

– Твоя юная поросль шпионов? – звучно расхохотался император. – Готовишь смену Агапиту?

От удивления, что меня определили в шпионы, моя физиономия непроизвольно вытянулась. Только теперь я понял, что именно заинтересовало во мне Никиту Схолария, все задания которого были направлены на то, чтобы проверить, насколько я с моими особенными талантами подхожу для данной роли. Мне стало очевидно и положение Агапита, чье крайне необычное поведение вполне объяснялось тем множеством лиц и масок, которые он в себе носил и при необходимости с удивительной легкостью надевал.

– Что-то вроде того, – невнятно пробормотал в ответ Никита Схоларий.

– Не слишком ли опрометчиво, Никита, верить малолетнему мальчишке? – мягко упрекнул своего чиновника государь. – Ты, мой друг, стареешь и становишься все более сентиментальным.

– Я не доверился бы парню, если не проверил его прежде в другом важном деле, – смело отвечал василевсу великий логофет. – Ведь именно этот мальчик обнаружил заговор двух гурийцев против твоей супруги, мой император.

Василевс изменился в лице и мрачно сдвинул брови. Я понял, что, несмотря на полную таинственность, Никита Схоларий сообщил правителю Трапезунда о попытке отравления Палеологини за несколько дней до свадьбы. Император Василий кивнул великому логофету, давая знать, что он прекрасно помнит о тех событиях и нет нужды продолжать говорить о случившемся дальше.

– Выходит, ты, великий логофет, веришь, что чепни готовятся с нами воевать? – после недолгой паузы стальным голосом вопросил василевс.

– Мы должны учитывать и такую вероятность, мой император, – дипломатично отозвался Никита Схоларий. – К любым неожиданностям лучше подготовиться заранее, нежели оказаться захваченными врасплох.

– Хорошо, Никита. Предположим, что чепни собрались на нас напасть, – и император с беспокойством погладил рукой свою блестящую, раздваивающуюся на концах черную бороду. – В этом случае их путь должен будет лежать через Триполи и земли Каваситов.

– Именно так, мой император.

– Дуку следует уведомить о возможной угрозе, как и глав других городов империи, что могут оказаться на пути у тюрок.

– Слушаюсь, мой император.

– Однако я нахожу крайне необычным, если дука Кавасит не в курсе военных планов бея Давлета. Это с его-то осведомленностью и умением лезть не в свои дела.

– Кто его знает, – пожал плечами Никита Схоларий. – Для большей надежности было бы неплохо перебросить несколько военных отрядов с восточной границы империи в западном направлении.

– И ослабить границу на востоке? – недовольно вперился глазами в своего чиновника Василий.

– На востоке у нас мир.

– Пока что мир, – шутливо погрозил указательным пальцем василевс Никите Схоларию.

– У нас нет никаких сведений об угрозах с востока, – настаивал великий логофет. – Монголы получили свои дары и до следующего лета не станут нас беспокоить.

– Затраты, великий логофет, с этим связаны большие затраты, – с досадой в голосе выдохнул император Василий, обнаружив некоторую скупость своего характера. – А что скажет нам твой сын Агапит? Он сегодня какой-то на редкость тихий и молчаливый.

– Если мне будет дозволено высказаться, мой император, – вступил в разговор Агапит, – я скажу, что Авшар долгое время беззастенчиво врал нам. Он не готовил свержения брата, а выманивал у нас деньги и кормил пустыми обещаниями. Думаю, что его люди уже присоединились к бею Давлету и вовсю готовятся к предстоящим военным действиям. Трапезунд – знатная цель, а чепни – алчный и тупой народ, который только в силу своей глупости и ограниченности может надеяться на успешный исход нападения на столицу. Ведь им не дано осознать той силы и могущества империи, которой придется противостоять.