Миры двоедушия. Эхо голодного хаоса

Едва я оказалась в убежище, принялась нетерпеливо скидывать с себя одежду, оставляя до душевой длинную дорожку из вещей. Хотелось смыть поскорее все воспоминания прошедшего вечера.

Наконец, закончив водные процедуры, буквально выбежала из ванной, наспех обмотанная огромным бирюзовым полотенцем. Поскорее выключила свет, поскольку он стал почему-то жутко давить на глаза… Небрежно взбила пальцами у корней копну влажных волос и, абсолютно истощённая, упала в постель.

Неприятные воспоминания ворохом кружились перед глазами, пока не исказились, утянув в неспокойный, местами психоделический сон.

* * *

— Скри-и-ип… Шо-о-орк…

Вдруг просочилось в сознание, казалось, уже искрящееся от трения об оковы бредовых грёз, где на меня бесконечно смотрели бирюзовые механические глазища, рассечённые узкими пульсирующими зрачками.

Я не понимала, что это, но чувствовала огромную всепоглощающую любовь…

Центр груди вновь раскалился, будто там притаился мизерный атомный реактор, готовый вот-вот взорваться. От жгуче-зудящей боли и шума реальность начала проясняться.

И я уже предполагала, кто нарушает моё уединение…

Глава 25. Стоячие предатели

Как это обычно у меня и бывает, стоило окончательно пробудиться, образы прошедшего вечера обрушились в каньон наэлектризованного разума и распустились огненными цветами, завращались калейдоскопами.

Визг Жабы — цирк — смотрины — Эректус.

Вот Герреро за перилами, вот уже рядом… Почти-почти…

— Мне нужен Он!

Скандальный поцелуй — позор — визг Жабы.

Цикл.

«Как же всё достало!» — тряхнула головой, стремясь скорее избавиться от возмутительных вспышек.

Ядерный «паразит» в солнечном сплетении, к счастью, остыл. Но не перестал ненавязчиво царапаться.

«Низший побери! — пришло, наконец, осознание бонусного казусного «веселья». — Я же уснула в одном полотенце!»

— Мира, — послышался со стороны балкона до боли знакомый полушёпот, заставивший вздрогнуть.

— Подожди, не входи! — судорожно схватилась за махровый бирюзовый край. — Отвернись!

— Perdón… Понял, понял! Пожалуйста, не переживай!

Удостоверившись, что ночной гость так же стоит на балконе, спиной ко мне, я быстро занырнула в гардеробную и мигом натянула на себя первую попавшуюся хлопковую пижаму — оранжевый топ и свободные бело-коричневые штаны с медвежатами.

«Супер. Уютно, и не вызовет лишних фантазий», — рассудил мой внутренний голос, всё ещё уверенный, будто одежда что-то решает.

— Привет, — молвила я банальность, грациозно переплыв в центр комнаты. — Что ты здесь забыл? — перекинула на одну сторону копну всё ещё влажных длиннющих волос.

Мысли путались, как и смешанные чувства к нахально заявившемуся парню. «Сверчок» волнительно перепрыгивал из груди в горло и обратно, а в лёгких вновь засвербело, точно запертый в них ёжик-предатель встал на лапки.

«Тише, тише», — приказывала и себе быть стойкой.

— Beldad!27 — устремился ко мне вторженец, но я резко вытянула руку, неотвратимо впечатавшуюся в плотную мускулистую грудь, прикрытую лишь белым хлóпком.

Горячо, рельефно…

Бесцветная материя так жадно впитывала в себя скупой свет, льющийся из сада. Как и Герреро, жаждала быть замеченной — монохромно сияла на мрачном холсте ночи.

— Лукас, нет! — выдохнула я, упорно стремясь стабилизировать внутренний мир.

— Не поступай со мной так! — приглушённый баритон осквернили сиплые нотки отчаяния.

— Послушай. Ты, наверное, уже понял, что нравишься Лите. Очень… — продолжала держать ладонь в области испанского сердца, не решаясь сместить даже на миллиметр.

Подмывало смять белую ткань, сверхскоростным движением разорвать… И потрогать каждую мышцу на чертовски привлекательном торсе.

Однако сила воли оказалась авторитетнее гормонов. Хотя в последнее время, немного до и после пробуждения Руви-способностей, я всё отчётливее ощущала изменения в организме.

Суть Рувигрэ неумолимо брала верх, разжигая инстинкты и… либидо.

Или это и правда просто период взросления?

Уже сама себя не понимала.

— Aguamarina, — прозвучало невероятно мягко, экзотично… Испанец скользнул чуть влажными ладонями по моей руке, всё ещё державшей оборону. — Случившееся на террасе — ужасно! Я даже сам не сразу понял, что произошло, а Мисс Голдсвамп уже целовала меня. Не хотел обижать её и позорить грубым отказом. Всё, о чём я мечтал — быть с тобой!

Комнату освещал лишь лунный свет и отблески садовых фонарей. Но парень старался установить зрительный контакт, упрямо всматриваясь в моё лицо сквозь полумрак.

— Лита…

— Меня не интересует Лита! — стремительно прервал мою попытку сопротивления Укротитель резиновых змеев. Сердце замерло. — С первой же секунды нашего знакомства я утонул в твоих глазах. Они фантастические! Невероятные! Но когда узнал тебя лучше… Почувствовал, что ты — моя родственная душа.

— Эм-м…