Миры двоедушия. Эхо голодного хаоса

Всё, чего я поистине жажду — семейного очага и любви. Но родных родителей нет. Не знаю, кого винить в этом… Если бы не Дориус и Брутеус, открывшие портал в другую жизнь, неизвестно, где бы я сейчас была.

Сидя в Психушке, я узнала, что являюсь хрен пойми кем. Умею делать невероятные штуки и блуждать между измерениями.

Что у самых страшных чудовищ человеческая кожа. Конечно, теперь сложно принять желание обитателя мира людей позаботиться обо мне. Вот только в твоём случае — это не забота. Ты просто хочешь секса.

Давай будем откровенны, Лукас… С тобой даже поговорить не о чем. Наш диалог всегда примитивен и клочковат. И дело не в языковом барьере. Просто не существует между нами какой-то глубины, до тряски необходимой моему бешеному внутреннему миру.

Не хочу так. Не о том мечтаю!

Вся моя реальность — поле боя. От тётушки и разных приставучих личностей, до сверхъестественного либидо и невиданных тварей из параллельных пространств…

* * *

Я всхлипывала, мысленно высказывая это воображаемому садовнику, ведь в непостижимом слое не было ни единой души, с кем могла бы поговорить откровенно.

Пока не было.

Хотя бы такой, нафантазированный выплеск истинных эмоций и накопившейся прямолинейности немного освобождал. Невероятно сложно жить двойной жизнью, ещё и с примесью фантастики, безумия, а теперь — и Санта-Барбары.

«Кто ты, бархатный Нахал? Существуешь ли? Или я действительно тебя выдумала на пике обострения основного инстинкта, в кратере гаснущего стыда?» — эта мысль потухла последней перед тем, как я утратила ощущение себя и дурацких слёз, намочивших подушку.

* * *

Несколько часов спустя…

— Катастрофа! Кошма-а-ар! Быстро все подъём! — расплескался по Владениям ЛиМи истеричный вопль, вытянул склизкими клещами из беспокойного сна в не менее беспокойную явь. И как не перепутать эти рубежи? — Чуханка-а-а! Тащи лекарство!

— Оф-ф… — перевернулась на спину, раскинув руки в стороны. Утренние лучи косыми прожекторами ниспадали на постель, слепили.

Под натиском Жабьего кваканья и яркого света, ширма, затмевавшая вечерне-ночные воспоминания, вспыхнула и за один удар сердца истлела.

«Треш…» — принялась массировать свою несчастную блондинистую голову, зажмурившись от гадких визгов, солнца и стыда.

— Позо-ор!

— Впервые согласна с тобой, Мымрюш, — устало вздохнула, готовясь окунуться в неизбежную пучину буйства Королевы непарнокопытных.

— Уничтожу-у-у! Инопланетянка-а-а!

Глава 28. Праведное блеяние

— ПОЗОР! ПОЗО-ОР! ПОЗО-О-ОР!

Бесконечной канонадой лопалось в барочных пошло-вычурных просторах. То ближе, то дальше…

— Цок-цок! Цок-цок-цок… Цо-ок!

Цокали аритмично каблуки, обречённые покоситься под грузом неуклюжей Повелительницы кентавров.

— ПОЗО-О-ОР!

— Да когда ж ты заткнёшься?! — поморщилась я, силясь заглушить премерзкое блеяние. — Достала! — кабанчиком подскочила к двери.

— Неблагодарные! — продолжала нещадно голосить Мегера. — Служанка-а-а!

Я аккуратно приоткрыла створку… Не терпелось разузнать причину токсичного Армагеддона.

По коридору, в лютейшей панике, с подносом наперевес и какими-то таблетками, бегала несчастная Бертушка, хватая ртом воздух, не зная уже, куда себя деть.

— Дай сюда, нищебродка! Немедленно-а-а! — выхватила из её рук жёлтую пилюлю Мымра, быстро закинула в размалёванную бордовую пасть и нетерпеливо запила, сжимая хрустальный фужер трясущимися пальцами. Естественно, не забыла картинно оттопырить мизинец, перетянутый броским перстнем. — Проваливай!

— Плесь!

Тварь с размаху швырнула в домработницу полупустой бокал.

Глухо простонав, едва поймав водяную «бомбу», бедняжка галопом покинула Владения ЛиМи. Во избежание пущего гнева Змеиного.

Думаю, гнусных унижений, облитого лица и рубашки перепуганной женщине хватило сполна.

— Что опять случилось? — недовольно протянула я, выглядывая из выделенного «гнёздышка». — Пф… — не удержала нервный смешок.

Косолапая бордовая каракатица раскорячилась в позе овцы сутулой посреди помпезного «тоннеля».

— А! — резко повернула она лохматую голову на зов, звякнув рубиновым «ошейником». — Продрала шары, Инопланетянка?! Наха-а-алка! Испоганила мне опять все планы! Теперь помоги разбудить эту алкашку! — ткнула всё ещё оттопыренным мизинцем в сторону Кудряшкиной спальни.

— И тебе доброе утро, Землянка! Сваха-неудачница! — ехидно выделила я последние слова, исказив голос.

Самка цербера опалила меня фантомной струёй праведного пламени из щёлок прищуренных глаз и продолжила визгливо разоряться о нашей неблагодарности, чем-то импульсивно размахивая.

— Позо-ор! — эпично, с рыхлой ноги, обтянутой алым чулком в сетку, ворвалась она в комнату кузины, неистово вереща.

Бедные покосившиеся красные шпильки.

Бедная изувеченная розовая лепнина.

Бедные мои чувствительные уши, уже синеющие от визга…