Миры Уильяма Моррисона. Том 1

— Я понимаю его, предок. Конечно, он мог бы быть чуток попрактичнее, но для теоретика это не столь уж важно.

— Не знаю. С моей точки зрения, это не может не быть важным. С того самого дня, как я встретил его, я только и делал, что разочаровывался. Я выбросил кошке под хвост пятьсот долларов лишь потому, что этот «ученый» обещал мне… — Перри прервал себя. — Попробуй-ка вот эти марсианские орешки, Алан.

— Спасибо, предок. Ну, они слишком соленые. Наверное, достались мне со дна коробки.

— Он обещал мне результаты через неделю, — неприятно усмехнулся Перри. — И вот, прошло уже более ста тридцати лет, а он все еще не решил эту проблему. Совершено никудышный тип. Теперь — то это должно быть уже всем ясно.

Startling Stories, July 1950

ПАРАЗИТЫ

Гигантская тень накрыла их без предупреждения, и оба путника невольно съежились. Однако, Саркин отметил, что Норик, имея достаточно длительный опыт, не стал дергаться, а спокойно отошел к утесу и сказал голосом тихим, но все же явно не шепотом:

— Подождем здесь. Он нас не заметил.

И правда, тень тут же исчезла, и несколько секунд спустя Норик повел их дальше. Сбоку вверх, насколько хватало глаз, простиралась сплошная скала, а позади, далеко на краю широкой равнины, высилась вторая такая же отвесная стена. Внезапно Норик остановился и отдернул полог, скрывающий вход в пещеру. Они поочередно залезли внутрь.

— Вы что, никогда не видели пьесу? — удивленно спросил Норик.

Саркин и его жена Лета покачали головой.

— До нас доходили лишь смутные слухи, что такие вещи существуют, — ответил Саркин.

— Конечно же, существуют, — фыркнул Норик. — Практически, я и сам пытаюсь писать их в свободное время. Но пьесы, которые разыгрываются, обычно очень древние. Есть парочка совсем доисторических, приписываемых Шекспиру и некоторым его современникам — Эврипиду, Уайльду, Ибсену и Шоу. Разумеется, их трудно понять, поскольку действие там происходит во времена, о которых давным-давно все забыли, еще задолго до Великого Переселения. Но все равно, в них чувствуются какие-то успокаивающие ритмы. Так что входите и слушайте.

И Саркин, и Лета смотрели в молчании на странную сцену, открывшуюся их глазам. На слегка приподнятой платформе, хорошо видной всей собравшейся аудитории, стояли два мужчины и женщина, декламировавшие вслух свои самые сокровенные мысли и вообще ведущие себя так, будто считали, что их никто не видит.

— Эта платформа называется сценой, — объяснил Норик по окончании того, что он назвал актом. — Люди на ней притворяются, что нет никаких зрителей.

— Но ведь они знают, что зрители есть, — тут же возразила Лета. — Все собрались здесь только за тем, чтобы посмотреть на них. Глупо было бы им думать, что нет никаких зрителей.

— Я понимаю, что это абсурдно, — согласился Норик. — Но через некоторое время вы привыкнете к этой нелепости, а потом у вас начнутся другие трудности, когда вы поймете, что их действия являются не самыми естественными в мире. Но не заостряйте на этом внимание. Просто смотрите, слушайте и наслаждайтесь тем, что сумеете понять.

Они попытались последовать этому совету, но было сложно избавиться от ощущения неправильности зрелища. А затем, в конце третьего акта, театр внезапно задрожал, и замерли все — и зрители, и актеры.

Саркин увидел, как покрылось потом лицо одного из актеров, который представлял из себя спокойного и невозмутимого мужчину, но никто не поставил ему это в вину. Когда сотрясение кончилось, игра продолжилась, словно ничего не произошло.

Позже, провожая Саркина с женой домой, Норик признался:

— Я уж думал, что они выследили нас.

— И что бы случилось, заподозри они, что мы собираемся там? — спросила Лета.

— Они бы разрушили театр и попытались убить всех, пока мы разбегались, — ответил Норик. — У меня был близкий друг, — голос его слегка задрожал: — Мы вместе когда-то поступили в институт. Так его убили на концерте. А моего брата раздавили год назад, как только он вышел из собственной двери. И тот, кто наступил на него, даже этого не заметил.

— Ну, это не так уж плохо, по сравнению с тем, где живем мы, — сказал саркин. — У нас их гораздо больше, и появляются они все чаще. Так что пришлось нам создать тщательно продуманную систему сигнализации.

— Ну, и чем это поможет, если станет известно, что они направляются к вам? Они, если захотят, всегда сумеют добраться до вас.

— Нет, не всегда. У нас есть хорошие убежища. И мы разрабатываем способы нанесения ответных ударов. Как ученый, — скромно добавил Саркин, — могу вам сказать, что они более уязвимы, чем воображают многие из нас.

— Нужна целая армия, чтобы убить хотя бы одного, — уныло сказал Норик. — Я не из тех, кто склонен критиковать науку, но согласитесь, что до настоящего времени все наши изобретения оказались более чем скромными.

— Могу признать, что у нас мало причин для хвастовства, — безмятежно сказал Саркин. — Но, как я уже отметил, мы только начинаем их изучать. И я думаю, наши шансы на успех гораздо выше, чем думаете об этом вы, лирики.