Мисс Марпл

– Я не могу сказать вам, что я делал в тот день, – сказал он. – Но я могу сказать, чего я не делал. Я никого не убивал в Длинном сарае.

– Для чего вы это говорите, мистер Крекенторп?

– Послушайте, дорогой инспектор, вы ведь занимаетесь расследованием убийства. И когда начинаете спрашивать, где я был в такой-то день и час, вы делаете упор на что-то определенное. Я бы хотел знать, почему вы выбрали день 20 декабря и время между обедом и полуночью. Может быть, кто-нибудь видел в тот день, как покойная входила в сарай? Она туда вошла, но никогда уже не вышла обратно... Или что-нибудь в этом роде?

Острый взгляд темных глаз пристально следил за инспектором Крэддоком, но тот не реагировал на вопросы Альфреда.

– Боюсь, что мы не можем сообщить вам ничего определенного, – сказал он вежливо.

– Полиция чересчур скрытничает.

– Не только полиция. Я думаю, мистер Крекенторп, что вы смогли бы вспомнить, что делали в ту самую пятницу. Но у вас, наверное есть свои причины, мешающие вспоминать об этом.

– На это вы меня не поймаете, инспектор. Конечно, очень подозрительно, что я не могу вспомнить, но так и есть на самом деле! Не могу! Хотя, подождите минутку. На той неделе перед Рождеством я ездил в Лидс и жил в гостинице недалеко от Таун-Холл. Никак не могу вспомнить ее названия, но вы легко выясните. Кажется, была как раз пятница.

– Мы проверим, – спокойно, без всяких эмоций сказал инспектор.

Он поднялся.

– Я очень огорчен, мистер Крекенторп, что вы не смогли помочь нам.

– И мне ужасно неприятно! Вот Седрик имеет алиби, потому что он был на Ибице, Гарольд, у которого расписан каждый час для деловых свиданий и многолюдных обедов, тоже в силах оправдаться. И здесь же я, без какого бы то ни было алиби. Очень печально и глупо. Я уже говорил вам, что не занимаюсь убийствами. И к тому же, зачем мне убивать незнакомую женщину? Даже если она и вдова Эдмунда, то с какой целью нам убивать ее? Напротив, мы все бы радовались, увидев, как приходится раскошеливаться отцу, выкладывать денежки, чтобы содержать жену Эдмунда и посылать его сына в приличную школу. Отец, конечно, был бы в ярости, но не смог бы из уважения к приличиям отказать им. Не хотите ли выпить перед тем, как идти, инспектор? Уверены? Что ж, очень жаль, что не смог быть вам полезен.

III

– Сэр, послушайте, что я скажу вам.

Инспектор Крэддок посмотрел на взволнованного сержанта.

– Что такое, Везерелл?

– Я засек, сэр, этого парня. Я все пытался вспомнить, и вдруг меня осенило. Он был замешан в эту историю с консервами вместе с Дикки Роджерсом! Но тогда он ловко выпутался. И еще он был вместе с этими парнями из Сохо. Помните, дело о часах и итальянских золотых соверенах?

Конечно! Теперь Крэддок понял, почему лицо Альфреда казалось ему знакомым. Он стал притчей во языцех, но лишь на время, потому что доказать ничего не удалось. На Альфреде лежали подозрения в причастности к этим неблаговидным делам, но он сумел найти правдоподобные отговорки.

– Теперь становится кое-что ясно, – сказал Крэддок.

– Может быть, он?

– Нет, он не из тех, кто решится на убийство. Но зато очень понятно, почему он не мог доказать своего алиби.

– Да, для него же хуже.

– Не совсем уж глупо настойчиво заявлять, что ничего не помнишь, если не хочешь привлекать внимания к жизни, которую ведешь. Вроде тех интимных встреч на грузовике, переполненном парнями из банды Дикки Роджерса.

– Так вы думаете, что это не он?

– Я не могу сказать ничего определенного о ком-либо из братьев, – сказал инспектор Крэддок. – Надо еще крепко поработать, Везерелл.

Вернувшись в комнату, Крэддок нахмурился и стал делать заметки в блокноте, лежавшем на столе.