Мисс Марпл

– Он стрелял в тебя, – упрямо повторила Дора. – Он хотел тебя застрелить, а когда промахнулся, то покончил с собой. Именно так все и было, я уверена.

– А по-моему, ни о каком самоубийстве он и не помышлял, – возразила мисс Блеклок. – Не из той он породы.

– Значит, мисс Блеклок, вы до самого последнего момента, вплоть до выстрелов, считали происходящее шуткой?

– Разумеется, а что еще я могла думать?

– И кто, по вашему мнению, выступал в роли шутника?

– Сначала ты подумала на Патрика, – напомнила ей Дора Баннер.

– На Патрика? – резко переспросил инспектор.

– Да, это мой племянник, – так же резко ответила мисс Блеклок и продолжала, раздосадованная поведением подруги: – Когда я увидела объявление, мне пришло в голову, что Патрик попытался так сострить, но он категорически все отрицал.

– И ты заволновалась, Летти, – сказала мисс Баннер. – Ты волновалась, хотя и притворялась спокойной. И правильно делала, что волновалась. В газете говорилось: «Объявлено убийство», и действительно было объявлено убийство, твое убийство. Если бы он не промахнулся, тебя бы уже не было в живых. И что бы тогда с нами было?

Дора Баннер вся дрожала, произнося эти слова. Лицо ее сморщилось; казалось, она вот-вот заплачет.

– Все хорошо, милая Дора, не волнуйся. Тебе вредно. Все хорошо. Это было ужасно, но все позади. – Мисс Блеклок потрепала ее по плечу. – Ради меня, возьми себя в руки, Дора. Ты моя опора, ты ведешь хозяйство. Кстати, кажется, сегодня должны привезти белье из прачечной?

– О господи, Летти, как хорошо, что ты мне напомнила! Интересно, принесут они пропавшую наволочку? Надо будет это записать. Я сейчас пойду узнаю.

– И унеси фиалки, – сказала мисс Блеклок. – Больше всего на свете я ненавижу увядшие цветы.

– Ах, какая жалость! Я же только вчера их сорвала. Совсем не постояли. О господи, да я забыла налить в них воды! Представляешь? То и дело что-нибудь забываю! Значит, я пошла выяснять про белье. Ведь они могут приехать с минуты на минуту.

И, совершенно успокоившись, она поспешила прочь.

– У Банни слабое здоровье, – сказала мисс Блеклок, – и ей вредно волноваться. Ну, что еще вы хотели узнать, инспектор?

– Кто, кроме вас, живет в доме и что это за люди?

– Сейчас здесь живут двое моих дальних родственников – Патрик и Джулия Симмонс.

– Дальние родственники? Разве они вам не племянники?

– Нет, хоть они и называют меня тетей Летти; на самом деле они дальняя родня. Их мать моя троюродная сестра.

– И они всегда жили с вами?

– О нет, что вы! Только два последних месяца. До войны они жили на юге Франции. Когда началась война, Патрика призвали на флот, он воевал, а Джулия, кажется, работала в каком-то министерстве. Они жили в Лландидно. Когда война кончилась, их мать написала мне: попросила, чтобы они пожили у меня квартирантами... Джулия учится в Мильчестерской больнице на фармацевта, а Патрик – на инженерном факультете в Мильчестерском университете. Ведь знаете, от нас до Мильчестера всего пятьдесят минут на автобусе... Ну, и я их с радостью приняла. Для меня одной дом слишком велик.

Они вносят небольшую сумму за жилье и питание, и мы прекрасно уживаемся. Люблю, когда рядом молодежь! – добавила она с улыбкой.

– Еще тут обитает миссис Хаймс, не так ли?

– Да. Она работает помощницей садовника в Дайас-Холле, у миссис Лукас. Старый садовник с женой живут там, и миссис Лукас попросила меня выделить Филлипе комнату. Филлипа очень хорошая женщина. Ее мужа убили в Италии. У нее остался восьмилетний сын, он ходит в подготовительный класс, и я договорилась, что он будет приезжать сюда на каникулы.

– А какая у вас прислуга?

– Пять раз в неделю по утрам приходит миссис Хаггинс из поселка; еще есть одна беженка с неудобопроизносимым именем, она здесь за кухарку. Общаться с ней нелегко – сами увидите. У нее что-то вроде мании преследования.

Крэддок кивнул. Он вспомнил еще одно бесценное замечание констебля Легга. Сказав, что Дора Баннер «с приветом», а Летиция Блеклок «нормальная», он наделил Мици единственным определением – «лгунья».

Словно читая его мысли, мисс Блеклок сказала:

– Прошу вас, не относитесь к бедняжке с предубеждением. Я верю, что за любой ложью скрывается значительная доля правды. Она так извела себя кошмарными рассказами о всяческих злодеяниях, что теперь ей кажется, будто любое несчастье, о котором написано в газете, произошло с ней или с кем-нибудь из ее родственников. Но, поймите... она действительно испытала когда-то тяжелое потрясение, и у нее на глазах действительно убили кого-то из близких. Мне кажется, большинство перемещенных лиц требуют к себе внимания и симпатии вполне заслуженно; они считают, что пережили много жестокостей и, чтобы вызвать к себе сочувствие, что-то преувеличивают и присочиняют. Хотя, – добавила мисс Блеклок, – откровенно говоря, Мици кого хочешь с ума сведет. Она всех нас раздражает и выводит из себя, она хмурая, подозрительная, у нее вечно какие-то предчувствия, она строит из себя обиженную. Но все-таки мне ее жаль. – Она улыбнулась. – И потом, Мици, когда захочет, готовит очень вкусно.