Мисс Марпл

– А какой польза, что я говорю? Вы не будете слушать. Вы будете сказать, что я бедный беженка, я не говорю правда. А эта английский леди с белый волосы, о нет, она никогда не говорит неправда, она такой английский, такой честный. И вы верите она, а не я. Но я могу рассказать кое-что. О да, могу.

Она грохнула кастрюлей о плиту.

Крэддок не знал, стоит ли обращать внимание на слова Мици. Они вполне могли оказаться лишь потоком желчи.

– Мы учитываем все, что нам говорят, – наконец произнес он.

– Но я ничего не буду говорить. Зачем? Вы как везде. Преследоваете и презираете бедные беженцы. Если я говорю, что неделя назад, когда этот парень приходить просить деньги у мисс Блеклок и она его посылать домой... если я говорю, что потом я слышать, что он говорить с миссис Хаймс... да-да, с ней, около оранжерея, вы опять думаете, что я придумать?

«Вполне вероятно», – подумал Крэддок, но вслух возразил:

– Но ты не могла слышать, о чем они говорили!

– И вы ошибаться! – торжествующе взвизгнула Мици. – Я ходить собирать крапива, она делать такой хороший суп. Хозяева не согласны, но я им не говорить, готовить, и все. Вот я ходить и слышать: они там беседовать. Он говорит: «Но как я могу прятаться?» А она говорит: «Я тебе покажу». А потом говорит: «Четверть седьмого». А я думать: «Ага, так ты ведешь себя, моя леди! Идешь с работа и бежишь к мужчина. Несешь его в дом. Наверно, мисс Блеклок это не очень нравится. Она тебя выгонять быстро». Я думать, я буду смотреть, слышать, а потом рассказывать все мисс Блеклок. Но сейчас я понимаю, что думать неправильно. Она с ним хотеть не любовь, она с ним хотеть грабить и убивать. Но вы говорите, что я все придумывать. Злая Мици, говорите вы, я буду садить ее тюрьма.

Крэддок призадумался. Мици могла и сочинять. Но могла и не сочинять. Он осторожно спросил:

– А ты уверена, что она разговаривала именно с Руди Шерцем?

– Конечно. Он выходить, я видеть, что он пойти по дорожка к оранжерея. А я в тот момент, – вызывающе добавила Мици, – выходить смотреть, вырастать ли молодая крапива.

«Интересно, – подумал Крэддок, – что за молодая крапива может вырасти в октябре?» Но он понимал: Мици просто наспех выдумала причину, чтобы скрыть свои истинные намерения.

– А больше ты ничего не слышала?

Мици посмотрела на него удрученно.

– Эта мисс Баннер, с ее длинный нос, начинать меня звать: «Мици! Мици!» И я должна уходить. Она такой вредный! Все лезет. Говорит, будет меня учить готовить. Ее готовление! В ней, да, везде, везде вода, вода, вода!

– А почему ты в прошлый раз ничего не сказала? – строго спросил Крэддок.

– Потому что не помнить... Я не думать... Я потом решить, что они иметь план... он и она.

– А ты уверена, что это была миссис Хаймс?

– Очень уверена. Она воровка, эта миссис Хаймс. Она воровает и показывает воры хорошие дом. Что она получает за работа в саду, для такая леди не хватает, нет. Ей надо ограбливать мисс Блеклок, которая была с ней такая добрая. Она плохая, плохая женщина, эта миссис Хаймс.

– А вдруг, – сказал инспектор, – вдруг мне сообщат, что не Филлипу, а тебя видели с Руди Шерцем, тогда как?

Но предположение произвело на Мици гораздо меньшее впечатление, чем думал Крэддок. Мици только фыркнула и тряхнула головой.

– Если они видят меня с ним, это ложь, ложь, ложь! – презрительно сказала она. – Говорить ложь о кого-нибудь просто, но в Англия это надо доказывать. Мисс Блеклок так мне говорить, и это правда или нет? Я не разговариваю с воры и убийцы. Никакой английский полицейский не может так утверждать. Но как я могу готовить, если вы всегда здесь говорить, говорить, говорить... Уходите из моя кухня, пожалуйста. Я хочу делать сейчас очень осторожный соус.

Крэддок послушно вышел. Его подозрения насчет Мици слегка поколебались. Слишком уж убежденно она рассказывала про Филлипу Хаймс. Конечно, Мици могла и приврать. (И так оно, по его мнению, и было.) Но в ее рассказе, вероятно, все же была доля правды. Он решил поговорить с Филлипой Хаймс. Во время допроса она показалась ему спокойной, хорошо воспитанной молодой женщиной. Ее он не подозревал.

Крэддок прошел через холл и, задумавшись, попытался открыть не ту дверь. Спускавшаяся с лестницы мисс Баннер поспешно указала ему дорогу.

– Не туда, – сказала она. – Та дверь не открывается. В следующую налево. Запутаться можно, да? Столько дверей!

– Многовато, – согласился Крэддок, оглядывая узкий холл.

Мисс Баннер любезно принялась перечислять:

– Первая ведет в гардеробную, за ней дверь в чулан, затем в столовую, это по нашей стороне. А по той – фальшивая дверь в гостиную, в которую вы сейчас пытались войти, потом настоящая дверь в гостиную, потом в кладовку с фарфором, дальше дверь в маленькую оранжерею и в конце – черный ход. Запутаться можно. Особенно в этих двух, они так близко друг от друга. Я тоже частенько по ошибке толкалась не в ту дверь. Обычно ее стол загораживал, но его отодвинули.