Мисс Марпл

«Кто же тогда? Соседи, – думал Флетчер, – тоже исключаются». Он не мог себе представить, как они ухитрились бы смазать петли. Оставались Патрик и Джулия Симмонс, Филлипа Хаймс и, возможно, Дора Баннер. Симмонсы сейчас были в Мильчестере. Филлипа Хаймс на работе. Сержанту Флетчеру выпала возможность все хорошенько осмотреть. Но в доме все оказалось в полном порядке – комар носу не подточит. Флетчер, прекрасно разбиравшийся в электричестве, не смог обнаружить ни в проводке, ни в розетках, ни в выключателях никаких изъянов. Как и отчего погас свет – продолжало оставаться тайной.

При беглом осмотре комнат, к сожалению, тоже не обнаружилось ничего интересного. В комнате Филлипы Хаймс висели фотографии маленького мальчика с серьезными глазами, хранился еще один снимок – тот же ребенок в младенчестве, пачка писем, которые он прислал из школы, и пара театральных программок. Ящик стола в комнате Джулии ломился от моментальных снимков юга Франции. Купающиеся люди, виллы под сенью мимоз... Патрик хранил какие-то мелочи в память о службе на флоте. У Доры Баннер тоже нашлись какие-то безделушки, с виду совершенно невинные.

«И все-таки – кто-то из домашних смазал петли на той двери». Раздумья Флетчера прервал шум внизу. Он быстро подошел к краю лестницы.

Через холл шла миссис Светтенхэм с корзинкой в руке. Заглянула в гостиную, пересекла холл и направилась в столовую. Вышла она оттуда уже без корзинки.

Сержант Флетчер пошевелился, половица скрипнула, и миссис Светтенхэм обернулась. Задрав голову, она спросила:

– Это вы, мисс Блеклок?

– Нет, это я, миссис Светтенхэм, – сказал Флетчер.

Миссис Светтенхэм слабо вскрикнула:

– Боже! Как вы меня напугали. Я подумала: еще один грабитель!

Флетчер спустился к ней.

– Похоже, дом не слишком защищен от грабителей, – сказал он. – И что, каждый вот так, запросто может прийти и уйти, когда ему вздумается?

– Я принесла айвы из нашего сада, – объяснила миссис Светтенхэм. – Мисс Блеклок хотела сварить айвовое желе, но у нее нет айвы. Я оставила корзинку в столовой.

Она улыбнулась.

– О, понимаю, вы хотите узнать, как я вошла? Очень просто – через черный ход. У нас так принято, сержант. Никому и в голову не приходит запирать двери до темноты. И действительно, как было бы неудобно, если бы ты не мог принести и оставить, что нужно. Прошли те времена, когда на звонок выходил слуга и спрашивал, что вам угодно. – Миссис Светтенхэм вздохнула. – Помню, в Индии, – печально продолжала она, – мы держали восемнадцать слуг, восемнадцать! Не считая няню-туземку. Это само собой. А когда я была маленькая, у нас дома всегда крутилось трое слуг, и при этом мама считала нас страшно нищими, потому что мы не могли позволить себе нанять кухарку. Должна признаться, сержант, теперешняя жизнь кажется мне очень странной, хотя, конечно, грех жаловаться. Шахтерам, к примеру, живется куда хуже, они вечно болеют этим пситасикозом (кажется, это от птичек передается?)[21], им, бедненьким, приходится бросать шахту и наниматься в садовники, хотя они не в состоянии отличить сорняк от шпината.

Потом она добавила, направляясь к выходу:

– Не смею вас больше задерживать. У вас, наверно, уйма работы. А вы что – ждете еще каких-нибудь неприятных сюрпризов?

– Почему вы спрашиваете, миссис Светтенхэм?

– Да просто так. Увидела вас тут и подумала: наверное, все-таки шайка орудует. Вы скажете мисс Блеклок про айву, хорошо?

Миссис Светтенхэм ушла. А Флетчер стоял, будто громом пораженный. Совсем недавно он считал, что дверь смазал кто-то из домочадцев. Теперь он понял, что заблуждался. Постороннему стоило лишь дождаться, пока Мици уедет на автобусе, а Летиция с Дорой Баннер уйдут. Все было проще простого. И значит, ни одного из тех, кто присутствовал тогда в гостиной, из подозреваемых исключать было нельзя.

III

– Мергатройд!

– Да, Хинч?

– Знаешь, я тут все думала-думала...

– И что?

– Да уж пришлось поломать голову. Так вот, Мергатройд, то, что случилось тогда вечером, – сплошная липа.

– Липа?

– Ага. Ну-ка подбери волосы и возьми совок. Представь себе, что ты держишь пистолет.

– Ой! – занервничала мисс Мергатройд.

– Так. Да не бойся ты, он не кусается. Теперь подойди к двери. Ты грабитель. Стань там. А сейчас ты должна войти на кухню и проделать все эти глупости. Возьми фонарик. Включи его.

– Но как же... среди бела дня?

– А воображение у тебя на что, Мергатройд. Давай включай.

Мисс Мергатройд, зажав фонарь под мышкой, довольно неуклюже проделала все манипуляции.

– Так, – сказала мисс Хинчклифф, – поехали! Вспомни, как ты в Институте благородных девиц играла Гермию из «Сна в летнюю ночь». Играй же! Вложи всю душу. «Руки вверх!» – вот твоя реплика, и не вздумай портить ее никакими «пожалуйста».

Мисс Мергатройд послушно подняла фонарик и, размахивая совком, двинулась к кухонной двери.

– Руки вверх! – пискнула она и огорченно добавила: – Господи, как все это трудно, Хинч!

– Почему?

– Из-за вертящейся двери. Она, того и гляди, ударит, а у меня обе руки заняты.