Мисс Моул

– Ради всего святого, только не вздумай рассказать соседу! – воскликнула Лилия. – Если он решит, что ты такого рода женщина…

– Он прекрасно знает, какого я рода женщина. Знает получше тебя, моя дорогая кузина.

– Но каково же настоящее объяснение? – спросила Лилия чуть ли не с завистью.

– Семейные тайны, семейные тайны! – пропела Ханна. – Твои я храню, вот и тайны Кордеров собираюсь сохранить.

Глава 19

Рут последнее время выглядела счастливее, на нее приятно было посмотреть. Ханна постаралась подавить в себе ревность к дяде Джиму, чей грядущий приезд преуспел там, где ее личное присутствие потерпело неудачу, и тоже решила быть счастливой. Портить настоящее – преступное расточительство, ведь будущее таит неведомые проблемы, однако все словно сговорились вести себя хорошо, и дела шли как по маслу. Рут меньше ссорилась с сестрой, а та, вероятно выдохшаяся после нервного срыва, казалась умиротворенной и чуть менее неуклюжей, хотя Дорис окончательно забросила ее ради своего молодого человека. Нужно было организовать рождественские празднования, как дома, так и в молельне, а Этель при желании умела погрузиться в работу так же глубоко, как в собственные страдания. Ханне и самой хватало дел с подготовкой, но периодически она выкраивала минутку, чтобы заглянуть к мистеру Самсону. Этот пожилой джентльмен с дурной репутацией, который, казалось, объехал весь мир и испробовал все профессии, с добродушным цинизмом не доверял всем без исключения мужчинам и большинству женщин. А главным его предубеждением было предубеждение против священников любых вероисповеданий, поэтому сосед являлся идеальным противоядием от Роберта Кордера. На самом деле он во многих отношениях был мужской версией Ханны, и в его свободе от любых навязанных обществом мнений, в прямоте речей (впрочем, никогда не опускающихся до оскорблений), в занимательных рассказах, а главное, в уважительном отношении к ней самой мисс Моул находила отдушину, что несомненно, хоть и незаметно оказывало положительное влияние и на семью Кордеров. Ее демон озорства разминался в общении с мистером Самсоном, провоцируя у старика приступы безудержного смеха и веселья, и уже не так сильно желал подразнить Роберта Кордера. Конечно, при случае Ханна не упускала возможности озадачить преподобного, но из кожи вон ради этого не лезла и сразу почувствовала, что теперь хозяин склонен считать ее нужной женщиной в нужном месте. Само по себе это, конечно, бесило, однако контраст между взглядами проповедника и мистера Самсона, между сдержанным поведением Ханны, знакомым Роберту Кордеру, и ее истинным лицом, которое она смела показать соседу, между постоянной оглядкой преподобного на приличия и живым пренебрежением ими со стороны старика доставлял мисс Моул тайное удовольствие. Если верить мистеру Самсону, он познал немало женщин и о браке говорил со знанием дела, хотя никогда не упоминал о жене; однако, каким бы ни был жизненный опыт соседа, следствием стало здравое, по мнению Ханны, понимание отношений между мужчиной и женщиной. Мистер Самсон уделял должное внимание, зачастую с юмором, физической стороне вопроса, принимая ее так же естественно, как принимал пищу, и отказывался признавать разделение между мужчинами и женщинами в любой области. Очевидно, что он не обдумывал этого нарочно и не высказывал субъективного мнения: наряду с красным одутловатым лицом и старческими злыми глазами, его взгляды были плодом прожитой жизни – зрелым, но не гнилым. Рут не стоило его бояться; на самом деле, как обнаружила Ханна, у девочки были все основания доверять пожилому соседу, и сама она вовсю наслаждалась его одобрением своих стройных и красиво обутых ног, не чувствуя необходимости уверять мужчину в присущей ей скромности. Ханна не обладала скромностью в понимании Роберта Кордера, подразумевающей постоянное сознание ограничений своего пола. Ее не особенно заботил половой вопрос, она не стремилась забыть о своей принадлежности к армии женщин, да и проявлений женственности в ней было не меньше, чем в других, к тому же мисс Моул слишком часто страдала от обращения с ней как с бездушным автоматом, поэтому в первую очередь воспринимала себя человеком, а не женщиной, и мистер Самсон это понял.