Миссия в ад

– Только пару минут, – сказала она Мин, и девочка улыбнулась.

Взявшись за руки, они прошлись по жилому кварталу, освещенному уличными фонарями. Мин поглядела на припаркованные машины и сказала:

– У американцев, наверное, много денег.

– Похоже, – ответила Чун-Ча. Она думала о том же. Смотрела на дома, где ярко, без перебоев горел свет. В Пхеньяне надо было радоваться, если электричество стабильно работало хотя бы час. А машин только на этой улице стояло больше, чем во всей Северной Корее.

Они посмотрели, как мужчина и женщина с двумя маленькими детьми вышли из дома и направились к своему внедорожнику. Мужчина улыбнулся и сказал:

– Добрый вечер!

Чун-Ча поздоровалась в ответ.

– Переезжаете к нам? – спросила женщина.

– Что? – удивилась Чун-Ча.

– Мы видели, как вы приехали сегодня днем. Вы переезжаете сюда или просто гостите?

– Просто гостим, – автоматически сказала Чун-Ча.

Женщина посмотрела на Мин:

– Как тебя зовут?

– Ее зовут Мин, – ответила Чун-Ча. Потом добавила, уже вежливей: – Извините, она не говорит по-английски.

Женщина улыбнулась и сказала:

– Ну, она быстро научится. Я бы хотела, чтобы в наших школах раньше начинали преподавать иностранные языки, как это делают за рубежом. У нас их вводят только в средней школе. Слишком поздно, на мой взгляд. – Она снова посмотрела на Мин: – Ей, наверное, лет десять? Ровесница нашей Кэти. Кэти, поздороваешься с девочкой?

Кэти, малышка со светлыми кудряшками, спряталась за отцом.

– Она у нас стеснительная, – сказала женщина.

– Мин тоже, – ответила Чун-Ча.

– Если захотите посмотреть город и вам понадобится помощь, обращайтесь к нам, – сказал мужчина. – Я работаю в центре. Добираюсь на метро. Знаю тут все, так что только скажите. Буду рад помочь. Обязательно сходите в Музей авиации и космонавтики и в Национальный архив. Там очень здорово.

– Спасибо, – кивнула Чун-Ча, хотя в действительности толком не поняла, о чем он говорил.

Семья забралась в машину и уехала, а Чун-Ча с Мин продолжили прогулку.

– Чего они хотели? – спросила Мин.

– Просто поздороваться. И предложить помощь.

– Они притворялись? Чтобы потом нам навредить?

– Я не знаю, – сказала Чун-Ча. – Они выглядели милыми.

– А что у девочки с волосами?

– С волосами?

– Они все гнутые.

Чун-Ча не сразу сообразила, что она имеет в виду.

– О, у некоторых американцев волосы такие от природы. Или они используют специальный инструмент, чтобы сделать их такими.

– Зачем?

– Не знаю. Наверное, думают, что так красивее.

– Я не думаю, что так красивее, – сказала Мин, хотя выражение ее лица не соответствовало словам. Было ясно, что кудряшки ей понравились и она прикидывала, как бы они смотрелись на ее волосах.

Они вернулись обратно в таунхаус, и Чун-Ча уложила сонную Мин в постель. Потом спустилась обратно на кухню, заварила себе чаю и разложила документы перед собой на кухонном столе. Просмотрела все листы, все записи, все фотографии. Они должны были стать ее жизнью на ближайшие несколько дней.

Спустя примерно три часа и еще две чашки чаю ее глаза начали слипаться, и она откинулась на спинку стула. Посидела так, глядя в потолок – туда, где спала в своей комнате Мин.

Потом встала, подошла к окну и посмотрела на дома. В этот поздний час практически все они стояли темные. Чун-Ча знала, что пора ложиться спать. Она очень устала. До сих пор не привыкла к другому времени. Находилась под давлением, какого никогда не испытывала раньше. Сделать то, чего от нее ожидали, было практически невозможно. Даже если удастся выполнить первую часть миссии, вторая – бегство – неосуществима.

И что тогда станется с Мин?

* * *

Два дня спустя Чун-Ча отвезли в другое место, далеко за городом. Там был дом в сельской местности, укрытый деревьями и отделенный от ближайших деревень заброшенными полями, которые давно никто не возделывал.

В доме ее ждало несколько человек. Ба среди них не было. Он внедрился так глубоко, что его не стали вызывать, чтобы не навлечь подозрений. Он находился в США уже долгое время и считался одним из самых ценных оперативников, какие были у Северной Кореи. Работа в Белом доме позволяла ему видеть и слышать вещи, которые не мог увидеть и услышать никто другой.

Это была команда, про которую говорили Чун-Ча, состоявшая исключительно из мужчин. Все они были крепкие, закаленные и умели убивать людей разными способами – Чун-Ча это понимала. Она читала их личные дела. Некоторые прожили в США дольше, чем другие. Каждый был готов умереть ради их общей цели. Они знали, что у их мишеней великолепная охрана. Но надеялись оказаться лучше.

Они сели вокруг старого стола в помещении бывшей кухни – Чун-Ча поняла это по ржавой раковине и закопченной плите. Все говорили на резком, отрывистом корейском: сообщали ей, что удалось узнать. Главным пунктом было то, что определилось место атаки.

– Они поедут на остров, который называется Нантакет, – сказал один из мужчин Чун-Ча. – Наш товарищ Ба подслушал это.

– Мне он ничего не сказал, когда мы с ним встречались.

– Информация нуждалась в подтверждении. Теперь оно получено.

Он показал ей карту: