Миссис Марч

В случае с миссис Марч присутствие Марты имело ощутимый эффект. Если бы Марта не должна была появляться каждое утро, миссис Марч в период отсутствия Джорджа не стала бы напрягаться, вылезать из кровати и одеваться. Перспектива молчаливого осуждения Мартой ее лени оказывалась достаточным побудительным мотивом, чтобы заставить ее подняться. На самом деле в последнее время у миссис Марч появилась привычка убирать все, за уборку чего может взяться Марта. Каждое утро до прихода Марты миссис Марч вставала на четвереньки, заглядывала под всю мебель, в углы в ванной в поисках тараканов, вытирала все следы пепла от сигарет Габриэллы (она все еще продолжала иногда втайне покуривать, смакуя каждую из все уменьшающегося количества сигарет, как смаковала бы шоколадные трюфели). Она убирала все винные бокалы, которые оставляла на туалетном столике, комоде или прикроватной тумбочке, если не использовала подставки под стаканы, и под ними образовывались темные круги. Она сметала крошки с простыни – у нее появилась привычка перекусывать поздно вечером в постели, что можно было считать мазохистской привычкой, учитывая тараканов. В последнее время ее одежда стала немного плотнее натягиваться в средней части тела, и ей это не особо нравилось. Она теперь получала удовольствие, долго сидя в горячей ванне. Ванная комната наполнялась паром, зеркало запотевало и не отражало ее обнаженное тело, когда она вылезала из ванны.

День проходил у нее словно в бессознательном состоянии – бесконечные прогулки по холоду, походы за оливковым хлебом в пекарни и кондитерские, которые явно уступали кондитерской Патриции, или походы в музеи. Однажды она забыла перчатки, и ее руки так окоченели, что она не могла отпереть дверь собственной квартиры, когда вернулась домой. Она несколько минут стояла в коридоре, пока не почувствовала, как ее потрескавшиеся, розовые руки возвращаются к жизни, но покалывание было болезненным.

Именно во время одной из таких утренних прогулок по холоду, когда она шла по Семьдесят пятой улице, она случайно заметила в витрине повязку на голову. Она оказалась точно такой же, как на последней фотографии Сильвии Гибблер, опубликованной в прессе. Умершая девушка сидела на одеяле где-то в лесу и улыбалась в камеру (похоже, она всегда улыбалась), держала в руке персик, а на голове у нее была простая черная бархатная повязка.

Миссис Марч задумалась, не купить ли ей ее. Примерит дома. Станет смотреть на свое отражение в зеркале, которое внезапно сделается более привлекательным. Может, в ответ на нее будет смотреть Сильвия. Миссис Марч принялась изучать эту возможность, прошла мимо магазина с витриной, где выставлялась повязка, и он остался позади, а миссис Марч теперь шагала в толпе по Третьей авеню.

Она присоединилась к пешеходам у перехода, где все смело сражались с ураганом, поднятым проходившим автобусом номер М86. Именно тогда, собираясь перейти улицу, она обратила внимание на женщину впереди себя. На женщине была шуба и начищенные лоферы с кисточками, жидкие волосы она не очень туго стянула в пучок. Миссис Марч неотрывно смотрела на затылок женщины, пока свет не поменялся на зеленый, в это мгновение ее так сильно толкнули на проезжую часть, что она чуть не потеряла равновесие, а потом упустила женщину из вида среди множества сливавшихся шляп, подпрыгивавших в такт шагам, и качавшихся сумок. Через несколько секунд она снова ее заметила – женщина шла мимо небольшого кафе на углу. Миссис Марч поспешила за ней, проявляя осторожность, чтобы все время оставаться в нескольких шагах позади. Они теперь шли в одном направлении, поэтому миссис Марч решила, что нет ничего страшного, если она продолжит игру «Следуй за лидером». Женщина шла ровным шагом, постукивание ее лоферов соответствовало ритму самой миссис Марч. Когда женщина повернула голову, чтобы посмотреть в витрину, у миссис Марч в груди затрепетало сердце – она увидела знакомые приподнятые скулы и римский нос. Какое-то время они так и шли, одна миссис Марч следовала за другой, как ходят утята, пока женщина не завернула за угол, а миссис Марч, которой требовалось идти в противоположном направлении, не застыла на месте. Она стояла и смотрела женщине в спину, пока та шла вниз по улице – и ее вдруг охватила радость, чувство освобождения, словно красное вино согрело ей грудь и превращалось в нечто, что можно было описать как «почти счастье». Она повернула налево и с трудом избежала столкновения с прохожим, которого закрывал большой букет.