Мистер Джастис Раффлс

– Что ж, – сказал Раффлс, – не случится ничего страшного, если мы услышим, что это за собственность, и где ее, как вы думаете, можно найти.

Ростовщик подался вперед в своем кресле – он уже давно сидел там, хотя сначала и казалось, что кресло его интересует только как орудие самозащиты. Мы тоже придвинулись, образовав треугольник. И тут я обнаружил, что наш гость впервые уставился на меня.

– Я и вас уже видел, помимо сегодняшнего утра! – заявил он. – Мне казалось, что я вспомнил, где – после того, как вы ушли из моей конторы, а вечером я только убедился. Это было в Савое, где я и моя жена обедали, а вы, господа, сидели за соседним столиком, – в его глазах плясала хитрая искорка, однако напрямую случай с упавшим ожерельем он не упомянул. – Полагаю, – продолжил он, – вы партнеры по… развлечениям? Иначе я вынужден настаивать на том, чтобы продолжить беседу с мистером Раффлсом наедине.

– Банни и я – одно целое, – просто сказал Раффлс.

– Если перевести в цифры, вас двое на одного, – отметил Леви, смерив меня взглядом. – Однако если вы работаете вместе, тем больше шансов будет закончить дело, осмелюсь сказать. Но вам ни за что не найти более легкой добычи, господа!

– Опять ювелирка? – поинтересовался Раффлс, будто решив услышать конец анекдота.

– Нет, еще легче – письмо!

– Одно маленькое письмецо?

– И все.

– Написанное вами, мистер Леви?

– Нет, сэр! – громыхнул ростовщик, в тот самый миг, когда, как я мог поклясться, его губы сами складывались для утвердительного ответа.

– Ясно – оно было написано вам, а не вами.

– Опять ошибаетесь, Раффлс!

– Тогда как оно может быть вашей собственностью, мистер Леви?

Повисла пауза. Ростовщик, очевидно, раздумывал, как бороться с новой напастью. Я следил за его тяжелым, но не лишенным привлекательности лицом, и уловил по блеску в хитрых глазах тот момент, когда он отыскал выход.

– Они думают, что письмо написано мной, – заявил он. – Это подделка, написанная на бланке из моей конторы; если это не означает, что оно – моя собственность, то хотел бы я знать что оно такое?

– Безусловно, письмо должно быть признано вашей собственностью! – отвечал Раффлс с очевидной симпатией. – И, конечно, вы говорите о том самом важном письме, которое фигурирует в вашем деле против Факта?

– Именно, – довольно испуганно откликнулся Леви, – но как вы узнали, что это оно?

– В силу своего естественного интереса к этому делу.

– Так вы прочли об этом в прессе, – клянусь, им слишком много позволено писать об этом, между тем как дело еще в производстве.

– Я читал статью в «Факте», из-за которой все завертелось, – ответил Раффлс.

– И те письма, которые приписывают мне?

– Да… но среди них только одно поразило меня, как славная пощечина.

– Именно оно мне и нужно.

– Если оно подлинное, мистер Леви, оно с легкостью может послужить основой для более серьезного дела.

– Но оно не подлинное.

– Вы ведь не первый истец в Верховном Суде, – настаивал Раффлс, выпуская ртом мягкие дымные колечки, – из тех, что прямо из арбитража под опекой адвоката переезжают судиться на улицу Олд Бейли, в уголовный суд.

– Но оно не настоящее, я вам говорю! – проревел с руганью Дэн Леви.

– Зачем тогда оно вам, ради всего святого? Пускай обвинение обласкает его, внесет в суд под звуки труб и пустит в дело как ему угодно; чем меньше оно стоит, тем сильнее взорвется и разнесет все дело на кусочки. Очевидная подделка в руках генерального прокурора! – разглагольствовал Раффлс, тут же подмигивая мне. – Лучшее развлечение со времен дела о том бедолаге, покойном мистере Пиготте; дорогой мой Банни, мы должны присутствовать на процессе!

Беспокойство мистера Леви было бальзамом для моих усталых глаз. Он выложил нам свое дело в самом неприкрытом и бесстыдном виде; уже он был скорее во власти у Раффлса, чем наоборот. Но преждевременно отнять у него чувство превосходства мог бы кто угодно, только не Раффлс: он просто подмигнул мне еще разок. Ростовщик, нахмурившись, глазел на ковер. Неожиданно он подскочил и разразился жалкой тирадой о том, насколько общественное мнение и судебные органы предвзяты относительно людей его честного ремесла. Ни один ростовщик никогда не получал в британском суде справедливого удовлетворения – верблюду гораздо легче было бы пройти через игольное ушко! Хваленые британские судьи в деле против банкира примут любую, пусть даже вопиющую подделку. Единственный шанс спастись – похитить письмо, пока оно не попало в суд…

– Но если будет доказано, что письмо – фальшивка, – настаивал Раффлс, – ничто не сможет более явно и моментально повернуть ход дела в вашу пользу.

– Я уже сказал вам, что я считаю единственной возможностью! – яростно выпалил Леви. – Дайте же, я напомню вам, что и для вас она единственная!

– Будете обращаться в таком тоне, – сказал Раффлс, – я и рассматривать ее не стану.

– Надеюсь, что не станешь ни в каком случае! – добавил я.

– О нет, возможно, но разговор следует вести иначе.

Леви остановил поток своих излияний.

– Так вы сделаете это, мистер Раффлс, или же нет?

– Соглашусь ли похитить ту… подделку?

– Да.

– А откуда?