Мистер Минс и его двоюродный братец

— Послушай, Минсъ, получилъ ли ты мою карточку?

— Какже, какже, получилъ; благодарю васъ.

И мистеръ Октавіусъ Бодденъ оставилъ своего двоюроднаго братца, томимаго, въ ожиданіи воскресенья, самыми тяжелыми чувствами.

Воскресенье наступило своимъ чередомъ. Небо было ясное и солнце ярко озаряло городъ; толпы народа спшили по улицамъ къ исполненію своихъ предначертаній пріятно провести весь день; на всемъ и на всхъ отражались удовольствіе и радость; одинъ только мистеръ Огустусъ Минсъ казался угрюмымъ.

День былъ прекрасный и вмст съ тмъ знойный. Мистеръ Минсъ, пробираясь по тнистымъ сторонамъ улицъ Флитъ, Чипсэйдъ и Триднидль, порядочно разгорячился, покрылся пылью, и въ добавокъ время уже быстро приблизилось къ назначенному сроку. По весьма необыкновенному стеченію счастливыхъ обстоятельствъ, у Флауеръ-Пота стоялъ готовый дилижансъ, и мистеръ Огустусъ Минсъ вошелъ въ него въ полной увренности, что черезъ три минуты будетъ уже въ дорог: этотъ срокъ былъ самый крайній, который дозволенъ дилижансамъ парламентскимъ постановленіемъ. Прошло четверть часа, а дилижансъ не подавалъ и виду тронуться съ мста. Минсъ въ шестой разъ взглянулъ на часы.

— Кондукторъ! что же ты, подешь или нтъ? закричалъ мистеръ Минсъ, высунувъ изъ окна дилижанса всю голову и даже половину всего корпуса.

— Сію секунду, сэръ! отвчалъ кондукторъ, засунувъ въ карманъ руки, съ видомъ человка, у котораго не обнаруживалось ни малйшаго расположенія торопиться. — Билль! сними попоны.

Прошло еще пять минутъ; въ конц этого времени кондукторъ слъ на козлы и оттуда началъ осматривать вверхъ и внизъ по улиц и окликать пшеходовъ, что завяло другія пять минутъ времени.

— Кондукторъ! если ты не подешь сейчасъ же, то я выду, сказалъ мистеръ Минсъ, приходя въ отчаяніе отъ одной мысли, что опоздалъ, и не предвидя уже никакой возможности явиться въ Тополевой алле къ условному часу.

— Сію минуту демъ, сэръ! былъ отвтъ, — и вслдъ за тмъ машина тронулась, но сажень черезъ сто опять остановилась.

Минсъ углубился въ уголъ кареты и предался судьб, какъ вдругъ…. ребенокъ, мать, картонка и зонтикъ нежданно явились къ нему спутниками.

Ребенокъ былъ премилое дитя во всхъ отношеніяхъ; онъ принялъ Минса за своего родителя и съ крикомъ бросился обнять его.

— Переставь! что ты это? сказала мама, обуздывая восторженную радость невиннаго ребенка, котораго полныя ножонки и стучали, и скакали, и переплетались въ самыхъ разнообразныхъ формахъ, отъ чрезвычайнаго нетерпнія. — Перестань, душа моя! это вовсе не папа.

«И слава Богу, что не папа» — подумалъ Минсъ, и духъ удовольствія, какъ метеоръ, промелькнулъ на его лиц.

Въ характер ребенка игривость какъ-то особенно пріятно сливалась вмст съ привязанностію. Уврившись, что мистеръ Минсъ не былъ его папа, онъ старался обратить на себя вниманіе шарканьемъ по драповымъ брюкамъ Минса своими грязными башмаченками, толканьемъ по груди его зонтикомъ своей мама и другими ласками, свойственными младенческому возрасту, которымъ нтъ названія, и которыми онъ хотлъ разсять скуку однообразной дороги, по видимому, единственно для своего удовольствія.

Когда несчастный джентльменъ прибылъ къ Лебедю, было уже четверть шестого. Блый домъ, конюшни, заборъ съ надписью: «берегись собаки», — однимъ словомъ, вс примтныя мста были пройдены съ быстротою, свойственною пожилому джентльмену, когда дло идетъ къ тому, чтобъ не опоздать на обдъ. Спустя нсколько минутъ, мистеръ Минсъ очутился противъ жолтаго кирпичнаго дома, съ зеленой дверью, мдной скобой и мдной доской, съ зелеными ставнями и такими же ршотками, — съ полисадничкомъ, или, лучше сказать, съ небольшимъ усыпаннымъ гравелемъ кускомъ земли, въ которомъ находились одна круглая и дв треугольныя куртинки, заключающія въ себ небольшую сосну, до тридцати луковицъ и безчисленное множество пестрыхъ ноготковъ. Вкусъ мистера и мистриссъ Бодденъ обнаруживался дале въ бюстахъ двухъ купидоновъ, поставленныхъ, по обимъ сторонамъ дверей, на груду огромныхъ обломковъ алебастра, испещреннаго розовыми конусообразными раковинами. — На стукъ мистера Минса въ зеленыя двери выбжалъ здоровый мальчикъ, въ ливре, бумажныхъ чулкахъ, и, повсивъ шляпу новаго гостя на одинъ изъ мдныхъ крючковъ, украшавшихъ коридоръ, названный изъ учтивоcти «пріемной», провелъ его въ переднюю гостиную, изъ оконъ которой представлялся весьма обширный видъ заднихъ фасадовъ сосднихъ домовъ. Когда кончился обычный церемоніялъ рекомендацій и тому подобнаго, мистеръ Минсъ слъ на стулъ въ сильномъ смущеніи: онъ ясно замтилъ, что былъ послднимъ постителемъ. Несмотря, однако же, на это, какъ левъ всего общества, онъ расположился въ гостиной съ прочими гостями, стараясь какъ можно скоре убить самое скучное изъ всякаго времени — время, предшествующее обду.